.
Однако постановки имеют обыкновение растушевываться в реальность. В воспоминаниях Ривера о детстве, проведенном в этом доме, каждый день был летним и погожим, без единого облачка. Так что, возможно, задумка С. Ч. и сработала и все шаблоны, которых он держался, или притворялся, что держится, возымели свое воздействие на Ривера. Английские пейзажи, солнце, привольно раскинувшиеся до горизонта поля. Со временем, когда он достаточно повзрослел, узнал, какому именно делу посвятил жизнь его дед, и твердо решил посвятить себя тому же, именно эти картины, настоящие или воображенные, вставали в памяти. На это у С. Ч. тоже имелся ответ. «Не важно, настоящее оно или нет. Ты стоишь на страже идеи».
– Я теперь буду здесь жить? – спросил он его тем утром.
– Да. Потому что я понятия не имею, что нам еще с тобой делать.
И вот теперь дед возвращался в комнату более бодрым шагом, чем тот, которым он ее покинул. У Ривера на языке вертелось спросить, все ли с ним в порядке, однако он нашел языку более разумное применение, отпив вместо этого виски.
Дед снова устроился в кресле.
– Если Хобден засветился на радаре, это явно что-то связанное с политикой.
– Да нет, не засветился, просто слышал его имя. Не помню уже, в каком контексте. Просто показалось что-то знакомое, вот и все.
– В твоей работе от умения лгать порой зависит жизнь. Тебе, Ривер, нужно отрабатывать данный навык. И кстати, что у тебя с рукой-то на самом деле?
– Открыл защитный кейс. Без ключа.
– Дурацкое дело. Зачем?
– Хотел посмотреть, можно ли это сделать и не обжечься.
– Ну что ж, вот и посмотрел. У врача был?
Ожог был у Ривера на левой руке. Воспользуйся он правой, то управился бы быстрее и, возможно, вовсе бы не обжегся, однако возобладал прагматический аспект: если контейнер рванет, как граната, то лучше потерять ту руку, к которой наименее привязан. В итоге он залил пламя водой из бутылки. Содержимое контейнера намокло, но не пострадало. Он скопировал файлы с ноутбука на флешку, а затем засунул его в плотный конверт с подложкой, купленный вместе с флешкой в магазинчике канцтоваров недалеко от Слау-башни. Все это он проделал на скамейке у детской площадки.
Рука была, в общем, в порядке. Слегка покраснела, слегка побаливала. Из данной затеи при желании можно было вывести следующую мораль: защитные кейсы – никчемная дрянь. Тем не менее Паук с радостью принял на веру, что уровень технического оснащения Слау-башни не позволял им иметь даже такие нехитрые устройства.
При желании можно было вывести еще и другую мораль, а именно: прежде чем что-то сделать, хорошенько подумай. Все предприятие было практически спонтанным результатом глубокой обиды – обиды за то, что его послали выполнять дурацкую работу, в то время как Сид получила настоящее задание, а всего обиднее было оказаться мальчиком на побегушках у Паука… Содержимое флешки он пока не исследовал. Просто иметь чертову штуковину при себе уже было уголовно наказуемо.