Однако эта идея, еще даже не успев толком оформиться в голове, получила приказ собирать манатки и выдвигаться куда подальше. Если Ривер и унаследовал что-либо от человека, сидящего сейчас рядом, то это была непоколебимая убежденность в том, что выбранный однажды путь следует пройти до конца.
– Этот Хобден… ты его, случайно, не пасешь? – спросил дед.
– Нет, просто наткнулся на его имя, вот и все.
– Одно время он был важной фигурой. Вербовать-то его никто даже и не пытался – он слишком большой любитель порисоваться, – но у него был прямой доступ к некоторым важным людям.
Ривер сказал что-то про преходящую мирскую славу.
– Это неспроста вошло в поговорку. Когда люди вроде Роберта Хобдена публично срут на чужие репутации, им этого не прощают. – С. Ч. редко снисходил до вульгаризмов, и в данный момент он хотел, чтобы Ривер слушал его предельно внимательно. – Круги, к которым он некогда принадлежал и из которых был выдворен, не могут позволить себе изменять принятые решения. Но запомни, Ривер: отлучили его не за убеждения, а за то, что некоторые убеждения не до́лжно афишировать, если хочешь вращаться среди элит.
– Другими словами, его убеждения не были для них секретом.
– Разумеется, не были. – Впервые после путешествия в уборную дед откинулся на спинку кресла; старческие глаза подернулись туманной пеленой и Риверу показалось, что он всматривается в далекое прошлое, когда сам рыбачил в этих водах. – Так что, если ты задумал вылазку за пределы стойла, следует быть осторожным. Люди, с которыми Хобден водил дружбу до своей опалы, куда опаснее той публики, с которой он знается теперь.
– Я не пасу Хобдена. И не задумал вылазку из стойла.
Неужели к каждой профессии прилагался собственный жаргон?
– Хобден меня не интересует. Не волнуйся, старина, я не ищу приключений на свою голову.
– Еще раз назови меня так, и непременно найдешь.
Почувствовав, что разговор естественным образом закругляется, Ривер произвел обычные телодвижения, сигнализирующие готовность гостя уходить.
Но дед еще не закончил.
– И я не волнуюсь. Вернее, волнуюсь, но что в этом толку? Ты поступишь так, как считаешь нужным, и, что бы я ни говорил, ничто не заставит тебя изменить принятое решение.
Ривер почувствовал легкий упрек.
– Ты же знаешь, я всегда прислушиваюсь…
– Я не жалуюсь тебе, Ривер. Просто ты такой же, как твоя мать, вот и все.
Какое бы выражение ни промелькнуло в этот момент на лице Ривера, оно вызвало у деда самодовольную ухмылку.
– Думаешь, это в тебе от меня? Как бы не так. К сожалению.
– Меня воспитал ты, – сказал Ривер. – Ты и Роуз.