Лэм ненадолго задержался. Над его верхней губой нежно белела сахарная пудра от сдобного рогалика с марципаном, и пока он всматривался в экран, на котором не показывали ничего такого, чего бы не показали за предыдущие несколько минут, язык обнаружил эту порошу и снял сладкий урожай. Глаза Лэма жили собственной жизнью и никак не отреагировали на похождения языка, но если бы Хо или Моди в тот момент обернулись, то увидели бы нечто ошеломляющее.
На один короткий миг глаза этого грузного, потного, давно вышедшего в тираж оперативника озарились изнутри холодной яростью.
В следующий момент он повернулся, вышел и затопал наверх, к себе в кабинет.
* * *
У себя в кабинете Ривер включил компьютер и, проклиная неспешность машины, молча ждал, пока тот загрузится. Он едва заметил, как вошла Сид Бейкер, и, когда она заговорила, вздрогнул от неожиданности.
– Как ты думаешь…
– О господи!
Сид оправилась первой:
– Ах, простите, пожалуйста. Это, между прочим, и мой кабинет тоже.
– Да-да, конечно. Я просто… задумался.
– Разумеется, загрузка компьютера – серьезное дело. Требует пристального внимания и концентрации.
– Я просто не заметил, как ты вошла, Сид. Только и всего. Что ты хотела спросить?
– Ничего, проехали.
Она села за свой стол. Монитор Ривера тем временем привычно разыгрывал обманное пробуждение, сначала осветившись синим, а затем снова переморгнув в темноту. В ожидании Ривер покосился на Сид. Ее волосы сегодня были плотно утянуты назад, а лицо казалось бледнее обычного, что можно было в равной степени отнести как на счет оптического эффекта от черного кашемирового джемпера с треугольным вырезом, так и на счет того, что последние десять минут она наблюдала мальчишку с мешком на голове, который, судя по всему, был обречен на смерть.
И сегодня на ней не было серебряного медальона. Если бы кто-нибудь спросил Ривера, находит ли он это странным, он ответил бы, что понятия не имеет, однако тот факт, что Сид носит медальон примерно так же часто, как и не носит, позволяет сделать вывод, что никакой особой сентиментальной привязанности к медальону у нее нет. Но маловероятно, чтобы кто-нибудь спросил.
Компьютер издал короткий высокочастотный писк, который всегда звучал нетерпеливо-раздраженно, словно машина дожидалась пользователя, а не наоборот.
Практически не отдавая себе отчета в том, что говорит, Ривер сказал:
– Пардон за вчерашнее. Глупо было с моей стороны.
– Да.
– Я думал, выйдет смешно.
– Глупости поначалу часто кажутся смешными.
– И выгребать все это было не особенно приятно, если это тебя хоть как-то утешит.