– С меня хватит, – сказала Кэтрин и вышла.
– Между прочим, – сказал Лэм, – полагаю, эти ваши посиделки означают, что работа у всех сделана? К трем часам жду от каждого письменный отчет. Включая как минимум десять пунктов обоснования необходимости отодвинуть сроки сдачи каждого проекта еще на шесть месяцев. – Он обвел собрание взглядом; никто даже не моргнул. – Ну вот и прекрасно. Мы ведь не хотим, чтобы нас посчитали сборищем бестолковых раздолбаев и урезали бюджет, правда?
Картинка на мониторе Хо слегка дернулась – воспроизведение дошло до конца фрагмента и снова перескочило в начало. Лицо мальчишки по-прежнему выглядело нежным и домашним, но в глазах зияла черная бездна.
– Кстати, а Моди где? – спросил Лэм.
Этого никто не знал. Либо не хотел говорить.
По Темзе, патрулируя участок реки между Хангерфорд-Бридж и Канэри-Уорф, курсировал баклан. В птичьих повадках она разбиралась плохо (и даже в том, что это именно баклан, не была полностью уверена), но догадывалась, что, появись сейчас другой, стычки не миновать; полетят пух и перья, и проигравшая сторона будет вынуждена ретироваться вниз по течению в поисках тихой жизни. Как всегда и бывает в борьбе за территорию.
Взять хоть это место – скамейку, на которой можно сидеть спиной к театру «Глобус». Мимо этой скамейки в любое время дня по набережной проходят толпы туристов, а справа и слева располагаются уличные музыканты, жонглеры, странствующие поэты, и каждый ревностно охраняет свой участок; драки из-за нарушения границ – порой даже с поножовщиной – между ними не редкость. На кону стоят средства существования. Бакланы борются за пропитание, жулики – за карманы зевак. Но ни один из них не догадывается об истинной ценности данного объекта недвижимости, которая состоит в том, что он расположен в белом пятне. Скамейка, где сейчас сидела Диана Тавернер, находилась на десятиметровом отрезке набережной, который не просматривался ни с одной камеры наблюдения. Это был ее укромный уголок на свежем воздухе, предоставленный исключительно в ее личное пользование: даже самый изможденный турист, завидев сплошь уляпанное тошнотворной птичьей дристней сиденье, отправлялся искать другое место для привала, хотя на самом деле помет был просто силиконовой наклейкой.
В недосягаемости недреманного ока и на время спущенная с поводка, она закурила, глубокой затяжкой впустив сладостную отраву в организм. Как и большинство удовольствий, данное со временем притуплялось и приедалось. Обычно Леди Ди могла спокойно растянуть пачку на целый месяц, но сегодня ей, видимо, предстояло установить еще не один рекорд.