Праздничный банкет проходил в общем зале. Его украсили гирляндами и цветами. Играл оркестр.
— Но почему Александрийские гусары? — удивилась расстроенная матушка. — Почему такой невзрачный полк?
— Потому что так будет правильно, — я взял ее под руку и наклонился к уху. — Поверь, я знаю, что делаю.
— Не уверена, — мои слова ее не убедили, но и спорить она не стала.
— Расскажи про Старую Школу, Миша, — попросил младший брат. О Школе я рассказывал ему и на прошлых летних каникулах, и в многочисленных письмах, которые от меня требовали чуть ли не ежедневно. Судя по всему, Митьку всерьез захватила военная стезя и мой пример.
— Два офицера в семье? Почему бы и нет? — одобрил отец, который стоял рядом и все слышал.
— Нет, я не хочу идти служить. Мне просто интересно, — Митька меня удивил, я-то думал, что брат пойдет по моим стопам. Впрочем, это его дело.
— Давайте поклянемся, что навсегда останемся друзьями, — предложил Звегинцев. Мы порядочно выпили и уже не так твердо стояли на ногах, как нам бы того хотелось. Хотя, вся страна знала, как кавалеристы умеют пить и не пьянеть. Каждый из нас всеми возможными силами поддерживал сей образ бравого офицера.
— Да, поклянемся, куда мы судьба нас не закинула! — поддержал Скалон.
— И всегда будем помогать друг другу, — я вытянул раскрытую ладонь. Николай первым положил на нее руку, а сверху ее припечатал Георгий. — Пусть же наша дружба останется неизменной.
Звегинцев умудрился попасть в кавалергардский полк, элиту всей армии. Скалон выбрал место службы не менее престижное — лейб-гвардии Его Величества Уланский полк. Оба полка считались невероятно прославленными. И я мог бы быть вместе с ними, что соответствовало моим оценкам и амбициям. Друзья искренне недоумевали, зачем меня потянуло в Александрийский полк, который стоял в провинции. Но они с уважением отнеслись к моему выбору и не стали считать чудаком.
Дав друг другу подобное обещания, мы вернулись в общий зал. Молоденькие девушки, которых мамаши вытащили в свет, грациозно скользили по начищенному паркету. Бал был в самом разгаре.
Через день мы уезжали в Москву, и я все гадал, захочет ли цесаревич еще раз встретиться. И как он все организует.
Организовал он все по уму. И не скажешь, что парню не так уж много лет.
— Вам, господин корнет, — уже ближе к полуночи ко мне подошел лакей и вручил запечатанный конверт.
— От кого? — спросил я.
— Не знаю, — он пожал плечами. — Меня вызвали на кухню. Шеф-повар приказал доставить конверт вам.
— Михаил, тебе уже пишут дамы? — поднял бровь отец, когда лакей ушел. — Зовут в гости, пока муж уехал на курорт в Ниццу?