В воздухе все отчетливее пахло весной. Степь постепенно уступала место пескам. Ночью все еще подмораживало, а между барханами на глаза часто попадался снег. К тому времени я хорошо познакомился с кумысом и нашел, что это просто замечательной напиток. Остальные гусары по большей части воротили носы, считали кумыс напитком варварским, но человек пять все же стали его поклонниками.
Начали появляться первые недовольные. Среди офицеров больше всех раздражения показывал поручик Горлов из второго эскадрона. У него в Петербурге имелась протекция, да и богатых родственников хватало, так что передислокацию полка в такое захолустье он воспринимал как личную трагедию. Воевать он не отказывался, но хотел бы служить поближе к столице, к театрам, дамам и различным развлечениям.
— Я готов сражаться везде, куда Родина прикажет отправиться, но право слово, гусары и Азия — вещь несовместимая, — примерно в таких выражениях критиковал он наш поход.
Мне он не нравился, да и я ему тоже. В дороге наша недоброжелательность проявилось более отчетливо. С подчиненными он приказов начальства не обсуждал, то со многими товарищами отношения испортить успел.
И если офицеры держали свое мнение при себе, то среди рядового состава начали появляться вопросы. Люди не понимали, куда и, собственно, зачем мы идем.
— Прошу вас, господа, поговорите с людьми. Объясните, что мы идем сражаться за Россию. Расскажите, с кем нам предстоит драться, — во временном лагере, который мы разбили вблизи захудалого и бедного поселка под названием Карабутак полковник Дика попросил нас провести с гусарами несколько бесед и по возможности снять напряжение.
Еще один форт по пути носил имя Иргиз. Я до сих пор вспоминаю, что находясь по обыкновению в разведывательном разъезде вместе с Некрасовым и несколькими казаками Гуляева, впервые увидел Аральское море.
— Вот оно, Синее море, где по легендам плавал Садко! — Гуляев много читал, знал фольклор и легенды. Сотник привстал в стременах и указал плеткой вперед. Мы с Некрасовым остановились.
— Ишь ты, добрались никак, слава Богу! Сплюнь! Дурень, до Ташкента еще скакать и скакать! — позади негромко перешучивались гусары разведывательной команды, командовал которой суровый вахмистр Нестор Козлов по прозвищу Цезарь.
— Разговорчики! — прикрикнул он, и его мигом послушались. Казаки Гурьева держались отдельно и снисходительно прятали улыбки в бороды — многие из них уже успели здесь побывать, да и про войну они знали не понаслышке, так что гусар меж собой прозвали «желторотиками».
Море меня поразило. Я как-то вообще забыл, что в настоящее время оно является хоть и не огромным, но достаточно внушительным, по обьему превышающим Азовское или даже Адриатическое. Наряду с Аралом использовалось и другое название — Синее море.