— Мудрена нынче жисть, — вздохнул Парфен.
— Нет, зверя не расплодишь по-домашнему, — с видом знатока заметил криволапый парень.
— Понятиев у тебя, как у коровы, — сплюнул Самоха.
— Все побольше твоего, — осердился парень. — Почему же ясашные весь век ловят, а много развели?
— У ясашных научности нет, а скотина, она уход любит… Ясашные-то твои сами живут под небесной крышей, да туман глотают… Я держал как-то пару лис и ощенились же суки-то.
— И куда вы их дели? — спросил очнувшийся Семен Петрович.
— Купцам продал… Потому мне резону не было держать дичь.
Около озера резко грянули три выстрела. Задремавшие лошади взбросили головами и рванули оглобли, к которым были привязаны.
— Один влепил, — сказал Самоха.
— Почему ты угадал? — недоверчиво спросил парень.
— По овечьим твоим глазам.
Самоха сорвался с места и вприпрыжку побежал к охотникам, на ходу засовывая за пояс нож. Длинная сухощавая фигура Кутенина быстро исчезла в нависающем мраке. Над костром, свистя крыльями и гогоча, пронеслась стая гусей.
Подводчики и Семен Петрович нетерпеливо всматривались в темноту. Первыми вернулись Стефания и Самоха. Бросив к ногам Семена Петровича пару мокрых гусей, Кутенин быстро начал стягивать рубаху, а затем ичиги, в которых булькала вода. С рубахи от самых крыльцев и груди тоже ползла мутная жижа болотины.
— Ну и сумасшедший! — возмущалась Стефания. — Да ведь ты к утру растянешься здесь.
— Не жалкуй, Никандровна, — посмеивался Самоха. — Посмотрела бы ты, как мы рыбу по наледям гоняем, а это плевое дело… Бывало, ноги целыми сутками собачьей судорогой тянет, — вот, красавица!
Самоха стащил верхние шаровары и повесил их на сук.
— Ты уж не обессудь, — оговорился он перед женщиной. — В таежном деле другой раз все бывает.
К Стефании подвинулся Семен Петрович и закурил папиросу.
— Добыча? — позевнул топограф.
— Как видите, — хмуро ответила она, укладывая доску для чистки гусей.
— Чертова сторона, а богатая.
— А вы, кажется, тяготитесь этой поездкой, товарищ?
— Да как вам сказать… До сего времени я работал исключительно в городе и… знаете, не привык к таким псиным условиям.
— Значит, практика у вас липовая?
Семен Петрович ответа не нашел. В это время послышались голоса охотников, смех.
— Ну, конечно, я попал! — горячился Додышев. — Ты взял выше голов, товарищ Пастиков… Я это видел!
— Мне кажется, ты в овин головой не попадешь, — шутил Пастиков.
— Ну, давай в лет ударю! Давай, кто пятачок подшибет!
Севрунов кудлатил мягкую бороду и забавно хихикал.
С приходом остальных все принялись за дело. Стефания и Самоха ловко потрошили гусей и бросали в котел большие куски мяса, а Пастиков и Севрунов ладили таганы и подкидывали в костер дрова.