. Одновременно были увеличены штаты преподавателей восточных языков.
Летом 1857 г. в Неплюевский кадетский корпус был командирован из Петербурга чиновник штаба Е. И. В. главного начальника военно-учебных заведений статский советник В. Н. Семенов, в задачу которого входило изучение учебного процесса в корпусе и выработка необходимых рекомендаций по его совершенствованию. Необходимость улучшения учебной программы корпуса признавал и новый оренбургский и самарский губернатор генерал-адъютант А. А. Катенин, считавший необходимым приблизить ее к программам других военно-учебных заведений империи. При этом учитывалось и недовольство дворянства Оренбургской и особенно Самарской губерний действовавшей программой, тем, что обязательное изучение в 1-м эскадроне трех восточных языков – арабского, персидского и татарского, лишало их детей прав, которыми пользовались выпускники других подобных военно-учебных заведений, и они были вынуждены служить на пограничной линии и в башкирских кантонах, «где в удалении от общества, не находя для себя никакого умственного занятия, забывая все, чему учились, они поневоле коснеют в праздности»[41].
В. Н. Семенов по возвращении в Петербург представил проект (официально утвержден 30 января 1858 г.), согласно которому в Неплюевском кадетском корпусе сохранялась прежняя эскадронная организация, но было предложено, что в 1-й эскадрон будут приниматься только дети потомственных дворян, а во 2-й эскадрон – дети личных дворян, чиновников, духовенства, почетных граждан, купцов и «азиатцев». При этом детям потомственных дворян, желавшим изучать восточные языки, разрешалось поступать на учебу и во 2-й эскадрон. В виде поощрения для слушателей 2-го эскадрона было оставлено право для наиболее успешных в науках и поведении переводиться в 1-й эскадрон (с разрешения начальника края). Ввиду перегруженности предметами учебной программы 1-го эскадрона из нее были изъяты арабский и персидский языки и оставлены французский и татарский языки, один из которых являлся необязательным. Из учебной программы 2-го эскадрона изъят арабский язык, как «крайне трудный к изучению и малопригодный воспитанникам в будущем назначении их». Нетрудно заметить, что при такой организации корпуса и постановке учебной программы сословные ограничения выходили на первый план и ставили кадет, изучающих восточные языки, в положение изгоев. Это, безусловно, негативно отразилось на качестве подготовки военно-востоковедных кадров.
В связи с изменением учебной программы и упразднением преподавания арабского и персидского языков в 1-м эскадроне преподаватели этих языков С.-Д. Кукляшев и М. Бекчурин остались за штатом. С целью дать им возможность дослужить определенный для пенсии срок, по распоряжению А. А. Катенина, их оставили в корпусе еще на два с половиной года «для практических занятий с кадетами восточными языками».