. В 1893 г. Туманский окончил перевод известного исторического сочинения XVII в. «Родословное древо туркмен» хивинского государственного деятеля, военачальника и летописца Абу-л-Гази-хана (1603–1664). Он также занимался изучением работы «Китаби дедем Коркуд», выдающегося памятника древнетюркской словесности.
А. Г. Туманский состоял негласным военным агентом в Ване (1900–1905), совершил ряд рекогносцировок приграничных с Россией турецких территорий. Составил ценный военно-статистический очерк Эрзерумского и Битлисского вилайетов[240]. В 1908 и 1909 гг. командировался для выполнения ряда заданий в Персию. После открытия в 1911 г. в Тифлисе окружной подготовительной школы восточных языков назначен ее заведующим.
Весьма интересную характеристику А. Г. Туманского оставил его сослуживец капитан К. Н. Смирнов: «Александр Григорьевич Туманский был крупной личностью. <…> Он прекрасно окончил курс восточных языков и изо всех офицеров-восточников был единственным в своем роде по теоретическим знаниям. Он слыл хорошим арабистом. Начинал он службу после восточного курса в Асхабаде, где тогда был Куропаткин. В то время давал себя чувствовать бабистский вопрос. В Закаспий был наплыв бабистов, и начальство не знало, как надо смотреть на эту секту, считать ли ее вредной или полезной. Был послан в Персию Туманский, который до того написал книгу “От Каспийского моря до Ормузского пролива”. <…> Во время поездки в Персию Туманский собрал большой материал о бабизме, и Академия наук издала его перевод книги “Беян”. Научные ориенталисты не раз ссылались в своих трудах на Туманского. Бехаиты считали Туманского своим покровителем, ибо после его поездки был принят вполне благожелательный курс в отношении этих сектантов[241].
Когда Туманский был в Ване, <…> как военный агент он был признан неподходящим. Начальство было недовольно им за бездеятельность, и особенно его подводил его эрзерумский коллега[242], который доносил и о том, что делается по военной части в Ване, чего не знал Туманский. Туманского отозвали и назначили в распоряжение командующего войсками [Кавказского военного округа] полковником, числящимся по гвардейской артиллерии. Потом, в сравнении со сверстниками, он дошел до генерал-майора. В Тифлисе он собственно ничего не делал. Каждый день он приходил на часок в штаб, читал газету и уходил. Иногда ему давали поручение быть в какой-нибудь комиссии <…>.
Во время войны отставным генералом он доживал свой век в своем имении в Цихисдири, близ Батума. <…> [Он] был совсем расслаблен, сердце его билось плохо, и, конечно, вялостью сердечной деятельности и надо объяснять его всегдашнюю вялость и недостаток энергии, мешавшими развернуться его способностям и большим знаниям в области восточной филологии. Когда ожидали большевиков, он сначала хотел оставаться, отправив семью за границу, на чем настаивала Елена Андреевна (жена Туманского. –