– А среди мужчин их, что ли, много? – спросила я.
Нет, если честно, то не спросила. Чтобы не усложнять отношения. Конечно, между нами, девочками, мы вечно высмеивали мужчин… Но наши разговоры были как у Пушкина: заговоры, приличествующие рабам.
Но ведь все-таки, думала я – половина человечества? Ведь мы – половина человечества?
Очень я тосковала по потерянному при переезде тому Толстого. В нем была как раз последняя часть «Войны и мира», а мне хотелось перечитать про желтое вместо зеленого пятно на пеленке, с которым Наташа Ростова выбегает к гостям.
Ей нужен был муж, объясняет Толстой, муж был ей дан.
Она отказалась от всех своих очарований, из которых сильнейшим было пение, говорит Толстой.
Я уже и взрослая всему этому верила и чувствовала себя виноватой, неестественной и лишенной Вечной Женственности. И муж был мне дан, и с желтыми и с зелеными пятнами имела дело двадцать четыре часа в сутки, а все чувствовала, что мне чего-то неймется. Типа арию спеть.
Когда я росла, самопожертвование для мужчины считалось подвигом, а для женщины – естественной нормой поведения. Всякие наши попытки увильнуть от самопожертвования воспринимались как извращение. Их даже не осуждали, просто высмеивали.
А тут – то ли от прочитанного, то ли от происходящего кругом, а скорее всего, на основе собственного жизненного опыта – осенило меня. Поняла. Помню даже момент.
Меня всю жизнь учат, как быть женщиной. Они меня учат не для того, чтобы мне было хорошо, а для того, чтобы хорошо и удобно было им!
Это воспитание настоящей женщины – вроде как курицу жарят и говорят: я люблю курицу с травами и с чесночком и она должна быть хорошо прожаренная.
Какая от такой любви радость курице?
Учили меня в основном через литературу – написанную, простите за вульгарную политкорректность, писателями мужского пола.
И тут я стала читать книжки по женскому, как говорили в девятнадцатом веке, вопросу. Прочла «Загадку женственности» Бетти Фридан, роман «Женская комната» Мэрилин Френч, «Страх полета» Эрики Джонг.
Книги эти давали упрощенные и довольно глупые ответы. Но мне было неважно, что глупые. Меня поразило, что атрибуты Вечной Женственности вообще можно подвергать сомнению. Я поняла, что меня всю жизнь заставляли искать ответы на неправильно поставленные вопросы.
Несмотря на все литературные недостатки, в книгах, написанных авторами женского пола, говорилось все же о людях – женщинах, человеческих существах. А не о воображаемых созданиях вроде святых матерей, преданных жен, жертвенных сестер, почтительных дочерей, девственных невест, а также злых изменщиц, фатальных блудниц, жестоких соблазнительниц, мегер и ведьм – фантазмов, описанных извне и со стороны.