Опыт доказывает… и тут кусаешь себя за язык. Нельзя защищаться опытом от будущего, попадешь в совсем уж дурную компанию. Себя же начинаешь подозревать в ретроградстве.
– Окуджаву твоего и этих твоих Битлов забудут через полгода.
Кто бы мог подумать, что именно это высказывание моих воспитателей так пригодится мне в будущем? Часто возникает порыв выразить свое просвещенное мнение об ужасающем рэпе, о безвкусной популярной музыке, о порнографическом уродстве нынешней моды и вообще всей этой некультурной какофонии, которая меня так раздражает и поэтому должна немедленно, немедленно прекратиться… – и тут я вспоминаю про Окуджаву и Битлов.
Никто не пережил старости, чтоб рассказать, как это было.
Детство описывают с достоверными подробностями. Оно запечатленное. Об отрочестве, юности и молодости пишут по свежим следам; можно много узнать из книг, все проживают эти годы по образцам, подражательно. О среднем, зрелом возрасте написана вся литература.
Достигнув определенных лет, которые даже называть неудобно, потому что числительные эти как-то карикатурно звучат, – вдруг понимаешь, что у тебя нет никакого путеводителя.
Все твое образование, все стремление как можно больше о мире узнать все равно заканчиваются невежеством, которое еще хуже изначального неведения. Обрывки новых знаний перепутываются с ошметками устаревших. И вдруг начинаешь понимать, что отныне предстоит только борьба с регрессом, а это занятие сугубо интимное и довольно комичное.
У кого есть, тому дастся, а у кого нет, у того отнимется. Но и у того, кому далось, отнимется со временем.
Смотришь на ровесников, но все бредущие на несколько шагов впереди тебя пропадают в тумане терра инкогнита, и о дальнейшей их судьбе ничего не известно. А те, кто бредет рядом, бредят о прошлом, и эти разговоры – как колокольчик прокаженного: держитесь от нас подальше!
Многие из нас не привыкли к усилиям, а старость есть сплошное усилие. Другие боятся что-либо менять и убивают себя косностью. От боязни оступиться остаются на том месте, которое уже затопляется, или горит, или, чаще всего, просто удушает. Осторожная, тупиковая жизнь.
Вначале, когда только еще попадаешь на эту территорию – назовем ее полуостровом, землей отдельной, окруженной океаном неизвестности, но не полностью отделенной, – когда забредаешь сюда, то собираешься вернуться; и только постепенно осознаешь, что пути назад нет. Что это не усталость, не простуда, не сонливость из-за тусклой дождливой погоды, это не потому, что не выспался, это не временное разочарование.