Катя вдруг смеется громко и заливисто. Заливисто, звонко и задиристо, то есть совершенно неестественно, так, что он даже смотрит – для кого она так смеется? Да, рядом сдвигают столы, скрежещут подтаскиваемые по асфальту стулья, рассаживается галдящая стая ребят в красном. Голландцы? Немцы? Только они совсем молодые, намного моложе Кати.
Катя подъезжает на стуле поближе к ним. Потом встает и подходит. По ее походке видно, что она хипповее всех хиппарей, что она новейшей марки, последней модели, только что сошла с конвейера… Она стоит некоторое время рядом, прислушивается к разговору. Смеется. Заговаривает с ними.
Алексею ужасно хочется ее остановить. Дочь старше их всех. Она – совершеннолетняя, но, видимо, не хочет еще этого признавать. Что-то она этим ребятам начинает говорить – Алексей пытается расслышать через Ленкин голос, – Катя рассказывает им, как ее провели на закрытую элитную вечеринку у одного очень важного в ее стране, невероятно богатого человека, с которым она прекрасно знакома. А этот самый певец, который сейчас будет на стадионе выступать, он туда приехал по частному ангажементу и пел для их узкой компании званых и избранных, а она сидела совсем рядом с певцом, ну вот не дальше, чем от вас сижу…
Зачем это она? Алексей с ужасом понимает, что они смотрят на дочку подозрительно, как смотрят дети на пристающих к ним старших. И не верят ни одному слову. И слышат только ее акцент, славянский акцент, который им кажется особо комичным.
Катя говорит почти так же быстро, как Ленка, и не сразу замечает ответное молчание, не сразу замолкает с разбега. Но замолкает, возвращается к своему стулу… За ее спиной переглядываются, строят дурацкие рожи, таращат глаза, и, делая вид, что удержаться невозможно, что произошло нечто нестерпимо и чрезмерно уморительное, все вместе оглушительно взрываются, хохочут, ржут, хватаются за животы. Мальчишка с козлиной бородкой, в красной мини-юбочке, падает на асфальт, крутится волчком на спине, перебирая в воздухе ногами…
Дочка сбивается с шага, как будто ее слегка толкнули в спину.
И совершенно неожиданно, как будто этот толчок прошел через нее и ударил прямо по нему, он чувствует резкую боль, безнадежную жалость. Обиду такую острую, на которую, казалось, уже давно не был способен. Неужели бедная девочка до сих пор считала, что молодость – ее личное качество и достижение и всегда будет на ее стороне? Неужели все происходит так быстро? Неужели и ее время начинает кончаться?
Катя вытаскивает из Ленкиной сумки пачку сигарет, кивает ему и уходит, исчезает в красной толпе. Это – всё? Ему кажется, что у нее глаза были на мокром месте, хочется проводить ее, поговорить, утешить, отвлечь. Но он ведь чужой человек, если бы они жили вместе – нет, если бы они жили вместе, он бы уже давно знал, что сделать ничего нельзя. Советы стоит давать, если ты сам весел и доволен жизнью. Неудачливый человек не компетентен давать советы.