Что заслуживает восхищения, проделала она это совершенно бессознательно, так что впоследствии муками совести не терзалась.
Само по себе решение пойти к психотерапевту было эпохальным. Дочка О. как бы признала – впервые в жизни – свою значительность и даже многозначительность. Правда, называть это ее решением было бы не совсем правильно. Она пошла только потому, что двоюродная сестра ей просто плешь проела. Дочка О. не умела противостоять чужим советам. Если бы ей кто посоветовал прыгнуть с моста, так она бы и прыгнула, просто чтоб не обижать человека. Кроме того, она считала, что со стороны виднее.
Она натерпелась в личной жизни, включая ситуацию с сослуживицей и женихом, похожую на мамину. Первый год дорогостоящих бесед с психоаналитиком – вернее, психоаналитичкой, был посвящен тому, чтобы простить родителям то лето на раскладушке. Хотя она и не обижалась, это терапевт Марина предложила тему. Обижалась она на то, что мама никогда не делилась с ней жизненной мудростью и совершенно не подготовила ее к отношениям с мужским полом. Дочкин-то жених и вправду ушел к сослуживице.
Да и вообще к взаимоотношениям с родом человеческим подготовили ее очень хреново – так она говорила своей психоаналитичке Марине. Они были ровесницы, обе современные женщины, говорили на одном языке. Хотелось показать Марине, что она тоже раскованна и остра на язык.
Марина была просто замечательный человек, многосторонне одаренный. Она совмещала психоанализ с астрологией и гипнозом и была поклонницей Юнга и Ванги. На стенах у нее висели портреты Фрейда, Гурджиева, госпожи Блаватской, Рудольфа Штейнера и Вольфа Мессинга. Даже диплом какой-то висел.
И дочка О. просто влюбилась в Марину. Она хотела бы в будущем с ней лично бесплатно дружить, но Марина объяснила, что бесплатных отношений с пациентами ей не позволяет этика. Она даже еще лучше сказала: профессиональный этос.
Дочке О. стало, конечно, немедленно стыдно, что полезла к Марине со своей дружбой. Бестактно получилось.
Она с детства знала, что сама во всем виновата. Даже когда сердечко диагностировали, ей сказали: слишком много бегала, переутомлялась, ни минуты не могла спокойно посидеть, мучила маму – и вот.
Марина же объясняла, что чувство вины – вредное, непродуктивное и даже, можно сказать, старомодное. Прежде всего надо научиться любить себя. Любить себя необходимо из чисто альтруистических соображений – без этого не получается любить других как следует. Приводились наглядные примеры успешной любви к себе. Дочка О. всякий раз поражалась: да, хорошо, надо любить себя – но не до такой же степени? Она встречала иногда людей, которые себя любили, и ей казалось, что на этом этапе дело обычно и кончается, без дальнейшего альтруизма.