Она распахнула глаза, приняв решение.
Тишина нарастала. Иннесборг долго смотрел в окно. Потом перевел взгляд на Хельгу. Выковырял ногтем грязь из-под ногтя большого пальца.
– Чистосердечное раскаяние облегчит вашу душу, фру Тормундсдоттер.
– Я ни в чем не раскаиваюсь, потому что мне не в чем раскаиваться.
Иннесборг швырнул в нее крошечный комочек грязи.
– Отказ сознаться в колдовстве есть воспрепятствование правосудию, не говоря уже об отрицании Господа Бога. Я пришел собрать факты, а ты не желаешь со мной объясниться – со мной, жертвой и безутешным вдовцом. – Он секунду помедлил, глядя ей прямо в глаза. – Неужели тебя не трогает мое горе, Хельга?
Она покачала головой, мысленно посылая ему проклятие:
– Я очень сочувствую твоему горю. Я не могу даже представить всю тяжесть этой потери. – Она с досадой поморщилась, сообразив, что он поймал ее в сети сочувствия и вины. – Но я сделала все, что могла. Кровотечение было не остановить. Я никогда никому не желала зла, и уж тем более – Марен.
– Тогда расскажи все, что мне надо знать. Если ты хочешь облегчить мою печаль. Дай мне хотя бы какое-то утешение, женщина.
Она смотрела на него так, словно они поменялись местами, и это он был узником, закованным в кандалы и не желающим сознаваться в грехе, которого не совершал. Наконец она сдалась и кивнула, выражая безмолвное согласие.
Иннесборг тут же набросился на нее, точно коршун:
– Женщины говорят, у тебя есть какая-то книга. Для целительства.
Хельга услышала, как где-то вдалеке закаркал ворон. Какая женщина не обращалась к той или иной черной книге? Она вздохнула, признавая свое поражение:
– Да, у меня есть такая книга.
Иннесборг весь подался вперед в ожидании продолжения.
– Но там только записи моих наблюдений. Простой житейский дневник, перечисление симптомов и хворей. И лекарственных снадобий, которые, кажется, помогают при разных недугах.
Тут он улыбнулся, даже почти искренне:
– Мне нужна эта книга. Нужна для суда. Это единственная улика, которая может тебя спасти, Хельга. И, может быть, уберечь всю деревню от еще большей беды.
Она буквально физически ощутила, как зубья невидимого капкана сжимаются на ее горле.
– Я понимаю… но, увы, у меня уже нет этой книги. В последний раз я ее видела в ночь, когда были роды… – Она выразительно замолчала. Ищи, магистрат, хоть обыщись. Эту книгу никто никогда не найдет.
Он вытер пот со лба и возмущенно проговорил:
– Ты хочешь сказать, что svartebok [54] была у тебя с собой, когда ты приходила к моей жене? Что ты потеряла свою колдовскую книгу в моем доме?!