По роду службы (не говоря уже о хобби) я был на местах совершения сотен убийств, многие из которых были настолько страшными и жестокими, что шокировали даже меня. И всякий раз команда Майами-Дейд строит и ведет свою работу в спокойной и профессиональной манере. На месте любого и каждого из таких убийств кто-то прихлебывает кофе, кого-то посылают за пирожками или орешками, кто-то шутит или сплетничает, соскребая образцы крови. На месте любого и каждого из таких убийств я всегда видел группу людей, на которых кровавая бойня производила впечатление не большее, чем игра в боулинг с командой Армии спасения.
До сегодняшнего дня.
Сегодня в огромном пустом бетонном помещении было неестественно тихо. Офицеры и техники стояли молчаливыми группами по два-три человека, словно боялись оставаться в одиночестве, и просто смотрели на то, что было выставлено в дальнем конце помещения. Если кто-то случайно издавал звук, все вздрагивали и оглядывались в сторону нарушителя тишины. Все выглядело настолько странно, до комичности, и я, конечно же, рассмеялся бы во весь голос, если бы не пялился вместе со всеми этими чокнутыми.
Неужели такое мог сделать я?
Это было прекрасно — в ужасном смысле слова, конечно. Но все же постановка совершенна, неотразима, прекрасна и бескровна. Демонстрация завидного остроумия и превосходного чувства композиции. Кому-то пришлось пройти через массу неприятностей, чтобы получилось настоящее произведение искусства. Кому-то с чувством стиля, талантом и патологической игривостью. За всю свою жизнь я знал только одного такого «кого-то».
Возможно ли, чтобы этот «кто-то» оказался дремлющим демоном Декстера?
Я встал как можно ближе к живописной картине, не дотрагиваясь, а просто глядя на нее. Маленький жертвенник еще не обсыпали черной пылью на предмет отпечатков; с ним еще ничего не успели сделать, хотя, наверное, сфотографировали. Как бы мне хотелось одну из тех фотографий себе домой! В формате постера, во всю свою бескровную полноцветность! Если бы такое сотворил я, то стал бы лучшим из художников, каких можно только предположить. Даже с такого близкого расстояния казалось, что головы парят в пространстве над бренной землей как вечная и бескровная, в буквальном смысле бестелесная пародия на рай…
Трупы. Я огляделся. Нигде не видно ни признака тел, ни намека на пирамиду из аккуратно упакованных пакетов. Только пирамида из голов.
Я продолжал смотреть. Через некоторое время медленно подплыл Винс Масука, бледный, с открытым ртом.
— Декстер… — произнес он и затряс головой.