От нелепой истории, щедро сдобренной суевериями и деревенскими выдумками, Оливия оторопела. Миссис Грин же, довольная собственным красноречием, заключила:
– Люди говорят, вернулась Айрин. Что ж, не будет теперь покоя Понглтонам, – и она захихикала, прикрывая рукой наполовину беззубый рот.
Через приоткрытую дверь послышался то ли короткий вопль, то ли рёв, и вся её весёлость тут же пропала – миссис Грин сгорбилась под гнётом жизненных забот, лицо обрело несчастное выражение, как у маленького ребёнка, готовящегося заплакать. Она отступила в дом и уже собиралась закрыть за собой дверь, но Оливия предприняла ещё одну попытку выудить у полубезумной старухи хоть толику полезных сведений.
– А младенец Айрин, миссис Грин? Мальчик у неё родился или девочка? Постарайтесь припомнить, это очень важно! – умоляюще попросила она.
Старуха, стоя вполоборота и чутко прислушиваясь к происходившему в доме, больше не в силах была представлять обличительницу дьявольских козней и ответила со всей возможной простотой:
– Ублюдок-то? Да не знаю я, откуда мне знать? Старая Шепли уехала сразу же, как дочь её в землю зарыли. В тот же день уехала, и не видал больше никто ни её, ни ублюдка Айрин, – она пожевала бледными губами, пытаясь извлечь из глубин проеденной временем памяти ответ на вопрос Оливии, но безуспешно. С досадой на настырную гостью пожала плечами: – Парень это был, как иначе? У Понглтонов всегда рождаются сплошь сыновья, – и дверь её домика захлопнулась.
***
Проклиная про себя непостоянство йоркширской погоды, Оливия, продрогшая, с мокрыми ногами, брела по просёлочной дороге, одной рукой удерживая капюшон макинтоша над головой, а другой не позволяя порывам ветра вывернуть зонт наизнанку. К тому моменту, как её беседа с миссис Грин завершилась, дождь снова полил стеной. Поверхность луж вскипела от множества тяжёлых капель, которые не в силах были удержать низкие мохнатые тучи.
В голове у Оливии был сплошной сумбур, руки и ноги заледенели. Услышанное от жительниц деревни поколебало её уверенность в первоначальной версии. Оскар Финч уже не казался ей самой подходящей кандидатурой на роль убийцы, хотя поведение его по-прежнему выглядело подозрительным.
Выбрав короткую дорогу, Оливия, оскальзываясь в мокрой траве, перебирала в памяти все приметные события последних дней, все услышанные разговоры и сведения, что сообщил ей инспектор. Ветер изменил направление и бросил ей в лицо щедрую горсть холодных капель, словно издеваясь, и Оливия, чертыхнувшись, от неожиданности сделала неверный шаг и неловко упала, выпустив зонт. Бродяга-ветер тут же принялся с ним забавляться, погнал его вниз с холма, приглашая путницу вступить в игру.