Анна повела её наверх и всю дорогу с подозрением принюхивалась к ней и присматривалась – нездоровое пристрастие кухарки к хересу ни для кого не являлось секретом. Оставив миссис Вайсли хинную настойку и пообещав после ужина проведать её и принести чашку травяного отвара, Анна поспешно отправилась в кухню, ломая голову, как выйти из сложившейся ситуации без потерь.
Тем временем леди Элспет, весьма довольная собой, закончила телефонный разговор с экономкой местного викария, мистера Рутлинга, и, положив трубку на рычаг, громко и победительно произнесла: «Вот так-то!» Она не сомневалась, что викарий примет её приглашение на ужин. В прошлом они не слишком симпатизировали друг другу, но, во-первых, время смягчает сердца, а во-вторых, на чьи пожертвования (к слову, необычайно щедрые) церковь обзавелась витражным окном с изображением тайной вечери? Все свои дары леди Элспет делала от имени покойного лорда Артура Понглтона, находя в этом особое удовольствие, ведь тот терпеть не мог церковных попрошаек, как он их называл, а в последние годы жизни и вовсе отличался чрезмерной скупостью.
Из-за того, что при Седрике в Мэдлингтоне к столу не подавали ни вина, ни бренди, все собирались непосредственно перед самой трапезой в столовой. Лишённые возможности праздно поболтать и расслабиться, гости входили в обеденный зал напряжённые, ещё не сбросившие с плеч груз дневных забот.
Хигнетт, стоявший у стены, со своего места мог наблюдать за ними и слышать все их разговоры. Мастерски скрывая любопытство, он наслаждался той маленькой властью, которую дарует роль наблюдателя, и которой он был лишён бо́льшую часть времени.
Вот леди Элспет обменивается с Оскаром Финчем, вернувшимся из холмов, заговорщическими взглядами, а вот Виктория Понглтон подаёт Джорджу знак, чтобы он подошёл к ней ближе. «Ну что, ты поговорил с ней насчёт завещания?» – разобрал дворецкий её шёпот. «Да, и она согласна», – ответил Джордж, весь горя от возбуждения.
Сердце Хигнетта забилось чаще. Виктория и Джордж, несомненно, представляли серьёзную угрозу его плану. Их слаженные действия могли поколебать решимость хозяйки и вынудить её изменить условия завещания. Чтобы услышать дальнейший разговор, он сделал вид, что одна из ваз с оранжерейными пенстемонами нуждается в том, чтобы её передвинули. Весь обратившийся в слух, дворецкий не заметил, что разговор супружеской пары интересует не только его – Оскар Финч тоже внезапно ощутил настоятельную потребность полюбоваться тем же цветочным букетом.
К разговорам Седрика и Присциллы прислушиваться надобности не было – супруги болтали громко, ни от кого не скрываясь и по обыкновению обсуждая то ли новый законопроект парламента и его последствия для фабричных рабочих, то ли требования, выдвинутые забастовщиками на текстильной фабрике в Шеффилде.