– Ну, пока что ему не обязательно заканчиваться. – От его улыбки ее сердце забилось чаще. Ей казалось, что оно колотится о грудную клетку. – Что бы ты еще хотела сейчас? Принести тебе еще что‑нибудь выпить?
– Я хочу тебя, – прошептала она, теряя самообладание.
Он стиснул зубы, но не приблизился к ней.
– Если ты говоришь это лишь из чувства благодарности за то, что я устроил тебе празднование дня рождения…
– Это не так. – Она не знала, что сделать, чтобы он понял, что до боли нужен ей. Со стоном отчаяния она обвила руками его шею и сказала: – Поцелуй меня. Пожалуйста. Если ты этого не сделаешь, мне кажется, я умру.
– В таком случае… – пробурчал он, прежде чем наклонился к ее губам, и поцеловал ее со всепоглощающей страстью, потрясшей ее до глубины души.
Внутри ее вспыхнуло пламя, она прижалась к нему, дрожа от возбуждения, и обнаружила твердое доказательство того, что и он чувствует то же самое.
Андреас положил руку ей на грудь, поглаживая подушечкой большого пальца ее набухший сосок так, что он затвердел еще больше, и она застонала от удовольствия. Прошел целый год с тех пор, как он показал ей, на что способно ее тело, и сейчас все ее существо охватило раскаленное добела пламя.
– Ты сводишь меня с ума, – пробормотал он. Его желание было очевидно, и это наполняло ее ликованием.
Она скучала по нему. Это было безумием, ведь они провели так мало времени вместе, и было это год назад. Но все это время она не могла не думать о нем, хоть это и казалось мучением для нее. Когда оторвался от ее губ, он тяжело дышал, и на его щеке дрогнул нерв. Его голубые глаза потемнели и стали почти черными, в них читался голод, который вытеснил из головы Айлы все, кроме ее отчаянного желания броситься в его объятия и сгореть в неистовой страсти, обещанной его поцелуем.
Ведомая старым как мир инстинктом, она положила руки на его рубашку и почувствовала сквозь шелк обжигающий жар его тела. Ей этого было недостаточно, и она расстегнула пуговицы и провела ладонями по его обнаженной груди, наслаждаясь ощущением от прикосновений к его шелковистой коже.
Длинный шрам на груди не портил его мужской красоты. Она вздрогнула, когда он положил руку ей на грудь, этот собственнический жест заставил ее сердце биться чаще. Кровь пульсировала в ее венах, он скользнул другой рукой по ее шелковому платью, его прикосновения обжигали, когда он двигался вниз по ее животу и бедрам, все ниже, пока не прижал свою ладонь к сокровенному месту между ног. Это имело взрывной эффект, Айла чуть не задохнулась. Бедра сами собой выгнулись ему навстречу, и желание полностью охватило ее.