А Федор и после того, как ушел Вагин, а Волокитин завалился спать на деревянном диване, долго еще сидел за столом, подперев руками пылающую голову. Больше всего он злился на полковника Малахова, вспомнив его надменно-презрительный тон, каким говорил он тогда на совещании, собираясь разгромить красных мятежников.
«Сволочь пузатая, сволочь, — мысленно костерил Федор полковника, — наговорил триста с листом, нахвастал, а как до дела дошло — и в кусты. В руках были красюки, только бы жимануть на них дружнее — и конец им. Так нет, выпустили, мало того, в убег от них ударились. А теперь попробуй погоняйся за ними по тайге. Ах, гады ползучие, што наделали, а я-то думал, что за месяц-то управимся, выполем эту заразу большевистскую с корнем и к сенокосу домой вернемся. И на тебе, получай шиш с маслом. А там делов накопилось, в станице, до черта. Выпить, что ли, с горя-то?» Федор вспомнил про бутылку водки, которой хвастал вчера Волокитин, подошел к спящему другу, тронул его за плечо:
— Андрей Иваныч, Андрюха, где у тебя водка-то? — Но тот лишь мычал в ответ, поворачиваясь на другой бок.
Так и не разбудив крепко спящего сослуживца, Федор отправился на крыльцо, где лежали их седла и седельные сумы. Вскоре же вернулся обратно с бутылкой водки и краюхой хлеба в руке. Еще попытался разбудить Волокитина и, не добудившись, махнул рукой:
— Дрыхни, раз такое дело, а я за твое здоровье дербану. — Наполнив водкой эмалированную кружку, Федор осушил ее до дна, закусил хлебом.
«Ничего-о, рано ишо унывать-то, — подумал он, наливая вторую кружку и чувствуя, как по телу разливается приятная теплота, — будет ишо и на нашей улице праздник».
В это время в дверь постучали, и, не дождавшись ответа, два вооруженных винтовками дружинника завели в комнату человека в серой шинели без погон и в защитной фуражке. Так и ахнул Федор, узнав в приведенном человеке посельщика и работника своего Вишнякова.
— Гаврило! — изумленно-радостно воскликнул Федор, глядя на бывшего батрака, много лет добросовестно проработавшего в его хозяйстве. От него и на военную службу ушел Гаврило, и провожали его туда, как родного. — Откуда ты взялся?
— Забрали мы его только что, — пояснил один из дружинников, — в омете соломы обнаружили.
— Ну и дела-а! Как же ты попал-то сюда? — допытывался Федор.
— Коня убили подо мной, вот и отстал от своих, — глухо выговорил Вишняков, пошевелив плечами, и тут Федор заметил, что руки у него связаны за спиной.
— Развяжите, — приказал Федор дружиннику, — оставьте его здесь, а сами посидите в той половине.