Так что стрелять придется наверняка.
Полцарства за коллиматор с маркой в виде простой красной точки!
- Хора-а-а! – взревели гвардейцы, переходя на быстрый бег.
- Хора-а-а! – ответили им спереди аналогичным возгласом.
Гвардейцы бежали уже так быстро, как только могли – доспехи грохотали, по покрасневшим лицам катились капли пота, выставленные вперед мечи и алебарды сверкали в свете проносящихся мимо фонарей. Я начал задыхаться и отставать, проклиная убитое бедро и рассеченный бок, а они все неслись и неслись вперед, как взбесившийся бронепоезд!
Они же сейчас своих же перебьют!
- Ола! – взлетел под сводами коридора тонкий голос Фабиолы и отряд, защищающий проходы к королевским покоям, резко прянул в стороны, прижимаясь к стенам и заставляя противников провалиться вперед!
Прямо на пики и мечи разогнавшегося бронепоезда!
Бах! – грохнуло не хуже моих выстрелов. Хрустнули кости, затрещала рвущаяся ткань, зазвенело по полу брошенное или выроненное оружие!..
Врезавшись в строй аркейнцев, гвардейцы моментально рассредоточились по коридору, разбивая свалку на несколько маленьких схваток. Они старались зажимать аркейнцев к стенам, да так, чтобы иметь численное преимущество, или хотя бы биться на равных, и местами у них это получалось.
А местами – нет.
И там, где не получалось, мелькала белая ночнушка Фабиолы.
Принцесса металась между бьющимися носорогами, проскальзывая в самые узкие щели между ними и безошибочно разя врагов прямо голыми кулаками. Пока гвардейцы, как пушечное мясо, самоотверженно отвлекали на себя противника, Фабиола заходила сзади или сбоку, подбивала или ломала колени короткими ударами стопы, атаковала в виски или, если дотягивалась – в основание черепа, выворачивала в другую сторону локти, замершие на одно короткое мгновение в заблокированном или не дошедшем до цели ударе.
Если же кто-то из врагов обращал внимание на Фабиолу и пытался атаковать ее, принцесса принимала удар на свои стальные наручи, и, не дожидаясь следующего, ужом отступала за спину ближайшего гвардейца, который тут же, без слов и указаний, заслонял ее своим телом.
Отступала лишь затем, чтобы вернуться, когда гвардеец свяжет противника боем, и атаковать его с неожиданного угла.
Фабиола была как отравленный стилет, как дага, которая появляется из складок плаща и атакует незащищенное тело в тот момент, когда шпага скована клинчем. Она была везде – и нигде одновременно. Она не убивала – ей было нечем. Но она вносила достаточно хаоса для того, чтобы аркейнцы не понимали, что происходит.
А вот гвардейцы прекрасно все понимали. И работали с принцессой как идеально отлаженный механизм. Механизм, в которой лишней детали, разумеется, нет места.