Девушка сидела на корточках, медленно пропуская между пальцами пробивающийся из солфальта росток. Глаза ее заволокло мутной пеленой, губы едва заметно шевелились, будто Ради молилась.
— Свежо. — отметил Алекс, легко спрыгивая на солфальт. Протянул руки, аккуратно снял с ховера и поставил рядом с собой Роуз.
— Растрескавшийся солфальт не поглощает солнечный свет. — глухо ответила Ради. — Наоборот, отражает.
Она подняла голову и огляделась, будто впервые в жизни видела все окружающее.
— Мы подошли со стороны Шажахан роуд. — Ради подняла руку, указывая на противоположный край парка. — Мы прошли всего четыре квартала, но нас к тому моменту стало уже несколько сотен. Люди будто знали, что происходит, и что произойдет. Они выходили из домов и присоединялись к нам. Молча. Кивали знакомым, знакомились с незнакомыми, и вставали рядом. А когда мы дошли до парка и остановились, они продолжали прибывать.
Ради поднялась, оставив росток в покое, повернулась, глядя туда, откуда они только что приехали:
— Люди шли со всех сторон. Они заполняли парк, создавалось ощущение, что информация распространялась со скоростью света. И это было удивительно, ведь никто даже не разговаривал. Все чего-то ждали, и будто бы от меня.
Ради медленно двинулась вперед, черный пепел захрустел под плотными мотоботами.
— Внешнюю кольцевую дорогу Индия Гейт Сёкл пытались перекрыть, но люди продолжали идти. Парк перестал вмещать всех желающих. Те, кто пришел первыми, мы, которые пришли первыми, двинулись по Раджпат Мардж к штабу Координации, к бывшему зданию Секретариата. Все перекрестки, которые мы миновали, уже были перекрыты ВВшниками. Создавалось ощущение, что Координация сама хочет, чтобы мы пришли к штабу. Но когда до него оставалось несколько кварталов, дорогу перегородили гранатометы, водометы и стена щитов.
Ради остановилась и развернулась, раскинув руки в стороны, закинула голову, глядя в небо:
— И тогда людей словно прорвало. Все кричали. Громко. Так громко, что у меня болели уши, хотелось зажать их и свернуться в комочек. Но еще больше хотелось кричать тоже. Как люди вокруг. Как мои дядя и тетя, которые меня, почти чужого им ребенка, растили четыре года. Как мои родители и сестра, когда им было страшно. И больно. Когда они… умирали.
Ради глубоко вдохнула и носком мотобота прочертила в пепле прямую линию:
— Нельзя точно сказать, кто начал, но в какой-то момент начало было положено. Люди кинулись на ВВшников, те стали закидывать толпу газовыми гранатами, заливать водой, обстреливать шокерами. Люди ответили огнем из личного оружия, кинулись вперед, сметая ряды противников. Меня оставили позади, в окружении хороших и верных друзей, которые ни на шаг от меня не отходили. Но остальные будто с цепи сорвались. Всех уже достало то, что Координация делала с миром, все устали бояться того, что еще она могла сделать. Люди кашляли и плакали от газа, падали под струями воды и ударами ВВшников, но валили их в ответ, оглушали, отбирали оружие и рации, кричали по суб-связи, что всем конец, что Координация должна умереть, что мир больше не выдержит мучений. Они знали, что их услышат везде, где принимает суб-связь, то есть, по всей планете. Они знали, что их услышит Координация. Она на это надеялись. Они этого и хотели.