— За что? — спросила я, не отрывая глаз от неба.
— За то, что ты вытащила меня из каменного лабиринта и вернула в космос. Я думаю, что я живу ради того, чтоб видеть звёзды вот так близко.
— Если вам довелось летать, — услышала я рядом голос Джулиана, — то впредь вы будете ходить по земле, обратив глаза к небу, ибо там вы были, и туда вы будете стремиться всегда.
— Точно, — улыбнулся Хок. — Эти слова Леонардо да Винчи были выбиты на фасаде нашей космошколы. Я перечитывал их раз за разом и всё думал, каким же гением нужно быть, чтоб сказать такие слова, когда все ходили по земле. Или он, и правда, был там?
— Есть многое такое, друг Горацио… — пробормотала я. — Пойдём наверх? Там красиво, даже ночью, я уверена. Заодно свяжемся с «Пилигримом».
— Пойдём, — кивнул Хок. — Мы идём наверх. Кто с нами?
Белый Волк и Митико поднялись, потом из палатки выбрался Дакоста.
— Тропинки нет, доктор, — предупредила я.
Он как-то странно улыбнулся и пошёл к расщелине. На мгновение остановившись, он осмотрел её, а потом ловко вскарабкался наверх.
— Космодесант, — усмехнулся Хок и проворно начал подниматься следом.
Белый Волк и Митико тоже взобрались без труда. Я достала из кармана футляр с преобразовательными линзами и налепила их на зрачки.
— Никому не рассказывай, — шепнула я Джулиану.
— Не могу обещать, — выдохнул он мне в ухо, обняв сзади за плечи. — Только за поцелуй.
— Шантажист, — обернулась я и увидела мерцающие глаза, такие же прекрасные, как небо где-то там высоко.
Когда мы поднялись наверх, Дакоста стоял на небольшом валуне, обозревая раскинувшиеся вокруг горы, слегка посеребрённые светом звёзд и потому казавшиеся призрачными, как во сне.
— Мы уже решили, что вы передумали, — заметил Белый Волк, покосившись на меня.
Я рассмеялась. Мне не хотелось ничего скрывать, и Джулиану тоже. Он снова обнял меня сзади за плечи и прижался щекой к моему виску. Ветер, налетавший издалека, был теперь прохладным, и в нём угадывались ароматы каких-то трав, незнакомых и странных. Огромное небо раскинулось наверху перевёрнутой чашей, и в ней мерцали яркие точки звёзд, подёрнутых легкой дымкой туманностей. Вокруг было тихо, и эта тишина, как звуки, неслась к нам со всех сторон, чтоб заполнить покоем и восторгом душу.
— Ну, что, друг мой, теперь ты понимаешь меня? — спросил Хок, подойдя к нам.
— Я всегда понимал тебя, Рауль, — ответил Джулиан. — И потому я так хотел, чтоб ты вернулся к этому. Но я благодарен, что вы привели меня сюда. Пожалуй, я уже готов согласиться на то, чтоб потратить на это жизнь.
— А где сейчас «Пилигрим»? — спросила Митико, которая осматривала окрестности с помощью бинокля.