И всё равно мне было хорошо, я улыбалась и с наслаждением вдыхала полной грудью горячий сухой воздух, пропитанный запахом степи и раскалённого металла. Впереди, как путеводная звезда, сверкал в бело-голубом знойном небе зеркальный куб, вознесённый на тонкой опоре башни. Мне нужно было туда, откуда видно всё и где когда-то был мой кабинет, кабинет командира поисково-спасательного флота Земли.
Уже когда я подходила к стеклянному подъезду здания управления космодрома, моя эйфория начала потихонечку рассеиваться. С чего я взяла, что меня возьмут, да ещё дадут мне под начало звездолёт? У них, вполне возможно, и вакансий-то нет. Кому нужен отставной пилот, который больше десятка лет не водил ничего кроме маленького катера? Сейчас звездолёты, наверно, так изменились, что я и летать на них не смогу. Вернее, точно изменились, и летать я на них смогла бы, но кто в это поверит? Чёрт! Неужели так уж прямо нужно соваться в поисково-спасательный? Дуй, родная, в грузовой, там примут и обласкают, там точно дадут не танкер, так хоть бот. И летай себе, сколько влезет.
И отворачиваясь от идущих навстречу офицеров по виду старше тридцати, я вошла через распахнутые двери в прохладный холл, наполненный оживлённым гулом молодых радостных голосов. В кафе всё также собирались со своими друзьями те, кто только что вернулся, чтоб обсудить полёты и договориться о скорых встречах здесь на Земле. Традиция, о которой я уже успела забыть. Хорошая традиция.
Я прошла через холл и остановилась у дверей лифта. Двери распахнулись, и из кабины вышел русоволосый капитан в красном комбинезоне с синими наплечниками. Едва скользнув по моему лицу взглядом, он прошёл мимо, аккуратно обогнув меня. Я остановилась, глядя ему вслед. Он не обернулся. Я помнила его совсем мальчишкой, а теперь такой высокий, красивый, уверенный в себе мужчина.
Войдя в кабину, я нажала на нужную кнопку и прислонилась к стене, уныло глядя на свое отражение напротив. На меня смотрела женщина с короткой стрижкой в спортивной голубой куртке, белом свитере из шёлка и чёрных джинсах, довольно молодая, симпатичная, хотя слишком бледная для Байконура. С чересчур серьёзными тёмно-серыми глазами. И не так уж похожая на ту, другую, с роскошной косой, уложенной на затылке в тяжёлый узел, в белоснежном форменном комбинезоне с разноцветьем нашивок и наградных планок на груди, которая всегда имела генеральскую выправку и безмятежное выражение на лице. Да, было бы странно, если б Серж Фидер узнал меня. Моё отражение улыбнулось мне, и дверь лифта распахнулась.