Так был придуман последний акт. Незадолго до первого экзамена Дана объявила, что в ночь накануне Иванова дня они отправятся в лес и станут просить Крапиву исполнить их желание. Желание простое: пусть Штефан отречется от церкви и полюбит одну из них.
Нужно ли говорить, что экзамены они сдали едва-едва? Когда в дело вступают неконтролируемые чувства, разум отходит на второй план.
Кася до последнего не хотела участвовать в ночных плясках. Она даже по секрету сказала Магде, что хочет сказаться больной. Но Магда уговорила ее пойти:
— Если ты тоже там будешь, потом будет проще открыться, — тихо говорила она, расчесывая Касе волосы. — И даже Данка не сможет с этим ничего поделать. Поймаем ее на слове.
Кася прикрыла глаза, соглашаясь. За Магдой она была готова хоть в омут, хоть на костер.
В ту ночь любопытство сыграло со мной злую шутку, поставившую под угрозу судьбу Эксперимента. Ранее девочки ускользали в лес, спускаясь по стволу клена через комнату Каси и Магды. Но все их предыдущие ритуалы не несли в себе какой-то конкретной цели, а потому не могли иметь четкую структуру.
Мне необходимо было увидеть собственными глазами, как они пытаются взаимодействовать с абстрактными силами.
Возможно, это совпало бы с описаниями древних ритуалов, как о них пишут современные историки и этнографы? Возможно ли, чтобы им интуитивно удалось воспроизвести подобие шаманских или жреческих практик? Или они используют обрывочные сведения о народных обрядах?
Сейчас это звучит как оправдание. Опытный исследователь не допустил бы такой грубой ошибки, меня же подвел азарт новичка.
Мне удалось с точностью установить, когда девушки отправятся к кострищу. Как и всегда, они планировали воспользоваться спуском по ветвям клена из окна комнаты Каси и Магды. Мой наблюдательный пункт был неподалеку от их излюбленной поляны: молодой подлесок, усыпанный клейкими листьями, удачно скрывал мою фигуру от девушек, а свет костра обещал превратить меня в клочок ночного мрака.
Мои принцессы появились на поляне, одетые только в ночные рубашки, — холод всего лишь очередная жертва, откуп за исполнение желаний. Девушки напоминали молодых крестьянок, которые собрались погадать на суженого и позабавиться колким страхом в компании развеселых подружек. Но на их лицах не было веселья: только мрачная решимость и тревога.
Одна лишь Дана наслаждалась происходящим:
— Мария, принеси хворосту! Где мои спички? Клара, делай, как обещала! — командовала она свистящим шепотом, слышным, тем не менее, из моего укрытия.
Пока Мария трудилась над розжигом костерка, остальные девочки столпились вокруг художницы. Мне не сразу удалось разглядеть, что она делает, что девочки протягивали ей руки, подставляли шею, придерживая волосы.