— Сегодня мы обратимся к нашему защитнику, нашему покровителю. К исполнителю наших заветных желаний, — страстно заговорила она и провела руками над костром. — Сегодня мы отдадим большую ценность и вместе с ней часть своей души. Мы подарим свою боль, свой страх, свой гнев. Взамен мы получим то, чего желаем: волю Штефана, власть над Штефаном. Сестры, вы готовы начать?
Девушки потянулись к костру, будто следовали давно заведенному порядку. В вытянутых руках у них были охапки листьев. Они хором досчитали до пяти и одновременно швырнули листья в костер. Огонь зашипел, подавленный молодой влажной зеленью, и погас. Фигуры вздрогнули, будто не такого эффекта ожидали.
Через несколько секунд мне снова удалось разглядеть призрачно-белые силуэты на поляне. Дым потушенного костра поднимался спиралью и таял в вышине. Лес звенел от напряжения.
— Я буду первой, — дрогнувшим голосом заявила Дана. Теперь девушек можно было различить только по голосу.
Дальше был тихий вскрик, шипение, неразборчивое ритмичное бормотание.
— Ты следующая.
Кто говорит? Что они делают? Любопытство заставило меня размять затекшие конечности и попытаться приблизиться.
— Теперь ты!
По-прежнему было непонятно, в чем состоит заключительный этап их странного ритуала. Голос, передававший очередь, двигался, раздавались тихие всхлипы. Было похоже, что им действительно больно. Необходимо было подойти еще ближе.
Именно в тот момент моя неопытность в слежке дала о себе знать — под ногой звучно хрустнула ветка. Девушки вскрикнули почти одновременно.
— Вы это слышали?
Мне стало ясно, что теперь следует как можно скорее скрыться, но следующий же шаг в сторону вызвал новый шум.
— Да! Да!
— Там кто-то есть…
— Уймитесь, — шикнула на них Дана. — Продолжайте, будто ничего не было!
— Но ведь было, — кажется, это Мария.
— Заткнись! Монюшко, держи ножницы! Что ты трясешься, трусиха! — голос самой Даны уже не отличался твердостью. — Дай тогда руку.
— Нет! Пожалуйста, уйдемте!
— Просто дай ей руку, и закончим! — это уже Юлия. — Скорей!
Тогда мне стало понятно — ситуацией управлял издаваемый мною шум. С его помощью можно было согнать их в стайку, как овец, и погнать обратно в пансион, а можно было до рассвета удерживать на поляне, даже не показываясь на глаза. Первый вариант был выбран, как оптимальный. К тому же хотелось полностью исключить возможность попасться в лесу.
Чтобы направить девушек в нужную сторону, мне пришлось двинуться влево, постепенно приближаясь к их поляне. В тот момент казалось, что это заставит их двигаться, однако они замерли, а потом снова наперебой заговорили, будто им жизненно необходимо было завершить начатое: