— Вы меня гипнотизировали, — только это мне удается выдавить. Слез нет, все будто омертвело. — И девочек… И Касю…
Душечка только дергает подбородком:
— Я заменила ей мать, сделала ее счастливей. Но Кася была стихией, даже я не смогла усмирить то, что творилось в ее голове… Твое же состояние я держала под контролем. Стимул, реакция, поначалу фазы были стабильными, — пани Новак бормочет и будто бы разговаривает вовсе не со мной. — Но потом и они начали прогрессировать. Ритмичный стук вводит пациента в фазу, а вид вращающегося кольца — возвращает в норму. Прекрасный ход, блестящий! Но нужно было больше данных… Если бы я только довела эксперимент до конца, если бы только смогла опубликовать результаты… Сколько жизней это бы спасло!
Стук… Кольцо… В моей памяти одно за другим вспыхивают воспоминания о случаях, когда пани Новак вынуждала меня смотреть на свой вертящийся перстень. Так она каждый раз то включала, то выключала мою болезнь. Она использовала меня, чтобы проворачивать свой бесчеловечный эксперимент.
— Вы сводили меня с ума… Вы погубили девочек…
— Они бы с легкостью погубили себя сами, — хмурится наставница. — Я только навела их на мысль. Тебе нужны были стимулы, частые, интенсивные, только так ты могла достичь нужной стадии. Жаль только, Юлия сорвалась раньше времени, это многое бы упростило.
— Я все расскажу, — вот и все, что мне удается прошептать растрескавшимися губами.
— Конечно, расскажешь, — внезапно соглашается пани Новак. — Думаю, даже не раз. И не два. Ты будешь рассказывать обо всем этом каждый день своей жизни, пока не сгниешь в одиночной палате для буйных. А мне… Мне придется начать все заново.
Невидимая рука снова хватает меня за горло, когда пани Новак склоняется надо мной и поправляет воротник школьной формы:
— Знаешь, кто является настоящим сумасшедшим? Точнее не сформулировать: это тот, кому никто не верит, — ее губы совсем рядом с моим ухом. — И это ты, Магда.
Я слышу стук — и тону.
2 ноября 1925
Никогда в жизни мне не было так страшно. Этот страх совсем не похож на тот, который я испытывала перед очередной взбучкой от девчонок. Я бы даже не поверила, что так бывает, если бы все это не приключилось со мной.
Небеса прокляли этот день: с самой ночи хлещет ледяной дождь, а ветер швыряет его в стекла. И от этого особняк пансиона уже не кажется неприступным. Он пустой и хрупкий, как яичная скорлупка. Я буду рада покинуть ее навсегда.
Из окна видно, что снова приехала машина пана следователя и следом еще одна, только большая, с тяжелым квадратным задом, такая коробка на колесах. Мы с другими девочками наблюдали из окна танцевального класса, откуда видно всю террасу и подъездную дорожку.