Юлия кивнула, но скованно, будто у нее в шее что-то заржавело.
— Ты хочешь у нее что-то спросить?
— Не знаю… Нет, хочу! Пусть скажет, когда я умру? Только честно!
Данута громко фыркнула.
— Духи, особенно любящие, не станут лгать, — прошептала Кася, вновь запрокидывая голову. Магда ощутила, как сильно она стискивает ее руку, отклоняясь назад всем телом, перетягивая вес круга на себя.
— Твоя сестра говорит, что ты проживешь долгую жизнь, полную удивительных приключений. У тебя будет большой дом за океаном, где ты покинешь этот мир в окружении внуков и правнуков…
— Ну все, хватит, — воскликнула Данута. — Что за цыганские штучки? Долгая жизнь и дом за океаном! Какая дешевка! — она вскочила на ноги, стряхивая с себя руки одноклассниц. — Ты же ничего толком не сказала! Обманщица ты, Кася! Была предательницей, а теперь и еще и лгунья!
Другие просили ее не ломать игру и вернуться в круг, но было поздно. Данута вышла из себя.
— Не желаем больше тебя видеть! Ни ходить с тобой, ни есть за одним столом! И гулять в сад не суйся, когда мы там! Я сама тебе косы повыдеру!
За ее угрозами никто не услышал, как скрипнули ногти по обратной стороне стены. И раздался тихий дробный стук.
— А кого позвала ты, Дана? — невозмутимо отозвалась Кася.
— Ты что, совсем глупая? Никого я не звала, ясно? Никого!
— Но ведь они пришли, — шепнула Кася и уронила голову набок, вперив немигающий взгляд в раскрасневшееся лицо Данки. — Все они пришли к тебе, Данута. Ты о них подумала, и этого было достаточно.
Данка сделала шаг назад, к окну. Одной рукой она задела расплескавшийся по письменному столу тюль, и тот потянул за собой оконную створку. Поток ледяного воздуха хлынул в дортуар. Свечи погасли почти в один миг, одна за другой.
— Хватит, Кася, не пугай!
— Ты о чем? — с вызовом спросила Дана. — Как можешь знать ты, мелкая врунья, о ком я думала?
Ногти по камню, опять и опять. Быстрее, Кася, ты знаешь ответ. Он уже в тебе, он правильный. Пусть испугается как следует, маленькая бессердечная стерва.
Круг распался окончательно. Касю швырнуло вперед, на четвереньки. Какие-то секунды все с ужасом наблюдали, как шевелятся ее лопатки, остро очерченные полуночным светом. Когда она подняла лицо, Магда ахнула и отшатнулась.
Из-под век Каси виднелись одни белки, края темных радужек мелко бегали под полукружьями ресниц. Данка отошла бы дальше, но дальше было некуда. Ее ноги в шерстяных чулках примерзли к полу.
Кася поползла вперед.
— Дана-Дана. Дана-Данута, — хрипло шептала Кася, опрокидывая свечки и поводя худыми плечами. — Как не знать мне о беде твоей, Дана? Они же все умерли. Все до единого, — ее горло издало то ли придушенный смешок, то ли всхлип. — Такие маленькие. Они здесь, Да-на, они любят тебя.