Действительно ли была та гора? (Пак Вансо) - страница 85

Среди присоединившихся к отряду, подготовленному к отправке в эвакуацию, была девушка по имени Чон Гынсуг, она была старше меня на год. Даже не зная этого, я называла ее онни — старшей сестрой. Она вызывала у меня доверие.

Чон Гынсуг родилась в районе Донамдон. Уехав вместе с семьей на юг, где у нее не было родственников, она вернулась, чтобы разведать обстановку. Так как положение родителей на юге было нестабильным, она снова оказалась в роли беженки. Чон Гынсуг была младшей среди многочисленных сестер и братьев, но стала авангардом семьи. У нее были черты характера сильной женщины, готовой в одиночку переплыть реку Ханган.

Когда ситуация снова стала тревожной, наш отряд, обязанности которого до сих пор не были ясны, активизировался, ему поручили организовать отправку на юг всех молодых людей. Особенно напряженная работа шла в отделе по общим вопросам, которому надо было изготовить ID-карточки и нарукавные повязки на английском и корейском языках. Разумеется, в отряде была именная печать, но не было типографии, поэтому надписи надо было делать от руки так, словно они были напечатаны, для этого требовалось особое мастерство. Начальник общего отдела очень хорошо выполнял такие работы. Несмотря на то что корейские слова были написаны мелкими иероглифами и заключались в круглые скобки:(

)[57], нарукавные повязки выглядели достаточно солидными благодаря английским словам — «Local Defense Party»[58]. Помогая делать повязки, я постепенно начала понимать, что мне становится все труднее избежать эвакуации. Из-за того, что меня привел на работу полицейский, я вынуждена была терпеть плохое отношение, чтобы скрыть, что находилась под подозрением. Но открыто меня ни к чему не принуждали, потому что у меня был брат — кожа да кости, у которого вдобавок обострилась паранойя. Когда я сравнивала нынешнюю работу с той, что выполняла зимой в народном комитете северян, я приходила в замешательство, сомневаясь, в каком мире я живу, уж слишком похожи были ситуации.

Однако событие, от которого меня действительно бросило в холодный пот, произошло дома. Брат, догадавшийся о том, что происходит в мире, стал упорствовать, говоря, что он тоже хочет эвакуироваться. Он говорил нам:

— Хорошо, что теперь мы можем эвакуироваться. Только уехав на юг и вернувшись вместе с властями, мы в конце концов сможем ни о чем не волноваться. Раз сказали эвакуироваться, значит, так и надо поступить. Как вы этого не понимаете? Даже помилованный осужденный, приговоренный к пожизненному заключению вместо расстрела, наверное, не был бы так бесконечно благодарен, как я благодарен судьбе.