— Духу бы, говоришь, не хватило? Коли так, коли не можешь споить это мне, придется самому выпить…
Охваченный ужасом. Кашгарлы взвыл. Дав ему повыть некоторое время, Исмагил повторил наставительно:
— Кто-то ведь должен выпить этот яд! Меня отравить ты не смог. Выходит, должен отравиться сам.
Кашгарлы опять взвыл и затем долго еще скулил, валяясь в ногах «обожаемого мурзы».
— Не хочешь? Жизнь свою жалеешь? Страшно? Тогда остается один-единственный путь…
Несчастному кашгарцу блеснула надежда на спасение. Он замер, затаив дыхание.
— Да, у тебя остается единственная возможность спастись, подсыпав яд тому, кто его дал. Ты понял?
Кашгарлы понял, но у него не хватило сил ответить сразу же. Исмагил продолжал:
— Ты споишь это самому Юсуфу. Не моя сейчас очередь, а его. Я должен быть ханом ханов, а не он. Мне предназначен аллахом ногайский трон, а не ему. Мне!
Исмагил немного помолчал и продолжал доверительно:
— Взойдя на трон, я назначу тебя, коль захочешь, главой всего ногайского войска, а не захочешь ведать войском, так станешь моим визирем. Женю на ханской дочке… Видишь, какая заманчивая жизнь ждет тебя! Для этого надо убрать Юсуфа, отправить на тот свет. Там его место. Пусть себе блаженствует в раю, душа у меня широкая, не жаль…
…Великий мурза Юсуф, когда Кашгарлы в условленное время явился к нему и молча опустился на колени, без слов понял, что поручение не выполнено, и заговорил медоточивым, не сулящим ничего доброго голосом:
— Ну как, верный мой слуга, идут дела? Чем порадуешь хана ханов?
Кашгарлы шевельнул бескровными — со страху — губами:
— Пока, мой повелитель, не удалось… Но твое желание будет исполнено…
— Мое желание? А не желание ли коварного Исмагила? А? Ведь он велел тебе отравить меня!
Кашгарлы молчал, его опять кинуло в дрожь.
— Ты не подумал, почему нож не затачивают с обоих краев? Почему лезвие делают только с одного краю? Молчишь? Своей двойной игрой ты приговорил себя к смерти…
Великий мурза хлопнул в ладоши. Пока возле ошалевшего кашгарца возникли безмолвные охранники, он успел подумать: «Все, погиб! Это ясно… Но непонятно, как им удалось узнать про то, что они замыслили друг против друга? Ведь об этом говорилось только мне одному!..»
— Взять! — повелел Юсуф, даже не взглянув более на человечка, которого не столь давно удостоил звания мурзы. — Дарю его вам…
Тело обесчещенного и забитого затем до смерти кашгарца кинули в яму, куда бросали трупы провинившихся подданных «хана ханов». Учуяв поживу, к яме слетелось гнездившееся поблизости воронье. Надсадное карканье, доносясь до дворца великого мурзы, рождало в душах его обитателей смутное беспокойство.