Акхакалы поддержали его мнение.
— Общение с ханом тебе не повредит, — сказали ему. — Не войско же прислал, а приглашение. Поезжай, поезжай!
В сопровождении двух телохранителей и слуги Канзафар-бий последовал за посланцем хана.
К Имянкале подъехали на склоне дня. Как и полагается при встрече уважаемого гостя, ворота в крепости распахнулись без промедления. Когда Канзафар соскакивал с седла, один из ханских охранников даже заботливо подставил плечо, чтоб он оперся. Другой увел коня в ханскую конюшню. Однако дворцового служителя, который должен был бы выйти навстречу бию и проводить его в гостевую комнату, не было видно. Канзафар удивился. Направляясь к входу во дворец, обернулся к двинувшимся следом охранникам.
— Может, хану не сообщили о моем прибытии?
Вместо вежливого ответа услышал:
— Он ждет тебя не дождется! Шагай быстрей!
Два охранника подхватили его под руки с двух сторон и, подтащив к железной двери, втолкнули в зиндан, устроенный в подвале дворца. Дверь закрылась, лязгнул запор.
Канзафар покричал-покричал, но отклика не получил. Отошел в дальний угол и, приткнувшись там, заплакал. Он ничего не понимал.
Вскоре втолкнули в зиндан и обоих его телохранителей.
Ночь тянулась мучительно долго. Утром предводитель племени Мин предстал перед ханом, но не в качестве гостя, а в качестве узника. Охранник тычком в спину поставил его на колени. Канзафар, задыхаясь от обиды, едва не закричал, но сумел спросить сдержанно:
— Что это, высокочтимый хан? С каких пор в Имянкале так унижают гостей?
Ахметгарей-хан ухмыльнулся.
— Ты не гость! Ты — преступник!
— В чем моя вина?
— Как? Ты не знаешь, в чем твоя вина? А я ждал, что ты покаешься.
— Мне не в чем каяться! Я чист и в делах, и в мыслях. В племени моем, благодарение всевышнему, все благополучно. Никто ни единым звуком не погрешил против ханства.
— Никто?
— Никто, высокочтимый хан. Ни единым звуком.
— А кто разорил мою летнюю ставку, а?
До Канзафара дошли вести о нападении на ханскую ставку, но он воспринял их спокойно, поскольку знал, что минцы к этому делу не причастны. И теперь он облегченно вздохнул: вот, оказывается, в чем его обвиняют!
— Я слышал, дорогой хан, что какая-то толпа бесчинствовала у горы Каргаул. Что эти злодеи там натворили?
— Об этом у тебя надо спросить! Твои там были, минцы. Не сам ли ты их послал?
— Аллах свидетель, мой высокочтимый хан, племя Мин такими делами не занимается!
— Есть у тебя доказательства? Чем подтвердишь свои слова?
— Тем, что все в племени в эти дни были на месте. Никто на сторону не отлучался, и никто со стороны к нам не прибился.