Шарифулле, как выяснилось, предстояло работать на пару с изможденным пожилым человеком. И прежде, оказалось, работников при бане было двое, но один не выдержал тяжелого труда, упал, когда колол дрова, замертво. Судя по пепельному цвету лица, по теням под глазами и синюшным губам, и у этого здоровье было неважное. Будь что будет, решил Шарифулла Человек, говорят, чтобы добыть еду, готов ра ботать и в аду, а коли надо, то и в самой люто части ада.
На первых порах Шарифулла работал с превеликим старанием, и за себя тянул, и за больного своего товарища. Со временем и его стало покачивать от усталости, примерно месяц спустя сник егет.
Зато и всякого народу он навидался. Частенько приходили, чтобы отмыться от дорожной пыли и пота, чужеземные торговцы. И от городских ремесленников — сапожников, шапочников, чеканщиков, гончаров, кузнецов, плотников — отбою не было. Порой шумной оравой набивались в баню воины хана — эти ни с кем и ни с чем не считались, все вверх дном переворачивали. После них Шарифулле с товарищем приходилось все заново мыть и чистить — и в бане, и в предбаннике. Понятное дело, этим армаям, особенно крымцам, ни словечка поперек не скажешь. Приводили они в расстройство чувств не только Мухамет-Тагира-эфэнде, но и пришедших помыться горожан: кого походя толкнут, кого ни за что ни про что бранным словом обидят или еще как-нибудь унизят, оскорбят.
Поутру приходили в баню большей частью люди пожилые и степенные. У каждого под мышкой — сухой березовый веник. Намочит человек свой веник, распарит над горячей каменкой и ахает-охает на полке — наслаждается. Люди познатней, из мурз и сеидов, являлись в сопровождении слуг. Задача слуги — раздеть хозяина, охлопать, положив его на полок, веником, спину потереть, а то и все тело обмыть, окатить чистой водой, полотенцем осушить и облачить в чистые одежды. Мурз, приходивших без сопровождения, нередко приходилось парить, омывать и даже одевать Шарифулле. Не совсем, конечно, даром: кто горстью астраханских орехов отблагодарит, кто каленых семечек отсыплет, иной, на худой конец, отыщет в кармане облепленный соринками сушеный плод хурмы — диковинки из далекой Бухары.
Нелегка и хлопотна была работа в бане Мухамет-Тагира-эфэнде, но одной своей стороной она нравилась Шарифулле: и в предбаннике, и в помывочной, и даже в парной обсуждались городские новости. Разный люд разные приносил вести — и добрые, и худые. Из услышанных Шарифуллой вестей самой худой для него оказалась вот какая: один из ремесленников в разговоре, завязавшемся в предбаннике, упомянул плотника Газизуллу, отправленного за какую-то провинность в дар другому хану. Расспросив этого человека, Шарифулла узнал, что отправлен был его брат в Имянкалу.