Приоткрыв глаза, Тео бросил на Хели ироничный взгляд.
— Очевидно потому, что не так много педикюрш, — двусмысленно произнес он. — Или у меня слишком мало мозолей, чтобы обращаться к ним.
— Очень остроумно!
— Тогда почему же ты не смеешься, друг? — Губы Тео скривились в презрительной усмешке. — Есть мужчины, имеющие слишком маленькие запросы. Очень жаль, но я к ним не отношусь.
— Прекрати! — Всегда такой терпеливый и покладистый Хабердитцель занял воинственную позу. — Я не допущу, чтобы ты критиковал Лотту.
— Я ведь почти не знаю ее, — с нескрываемым высокомерием заявил Тео. — Можешь пригласить ее как-нибудь. Надеюсь, она хорошенькая, эта сладкая штучка для утех.
— Оставь этот дерзкий тон! Iacta alea est!
Тео в притворном ужасе воздел руки.
— Вот уж что мне не присуще, так это дерзость. — Он опустил руки. — Я конченый человек.
Голова его упала на грудь. Король Лир побелел бы от зависти: превзойти подобный мелодраматизм было невозможно.
Позже Хели заглянул в словарь латинского языка. То, что он обнаружил, было для него ново. Жребий брошен. Ага.
Ну и что?
В саду, под окнами библиотеки, раздались звуки музыки. Кто-то наигрывал и напевал: «Такой день, изумительный, как сегодня…»
Хабердитцель высунул в окно голову. Под деревом сидел Лусиан Вольперт, поверяя небу свои чувства.
В общей сумятице о нем совершенно забыли. Утром, припомнил Хели, драгоценный Дунин племянник висел на телефоне, ведя таинственные переговоры приглушенным голосом и прикрывая трубку рукой. Увидев Хели, он тотчас положил трубку на рычаг. Любовный разговор, решил Хели.
— Эй, Вольперт. — Тон Хели был сух и холоден. — В чем дело? Вы еще остаетесь здесь?
Лусиан задрал голову столь резко, что высоко взметнулся его конский хвост.
— А можно? — и замолчал в ожидании согласия. Когда его не последовало, продолжил: — Послезавтра у меня концерт. В Бад-Каннштатте. Я бы еще порепетировал.
— У нас в доме траур, — напомнил Хели.
— Вот именно. — Лусиан встал, подошел к Хабердитцелю и серьезно посмотрел на него. — Именно поэтому мне бы хотелось, чтобы вы поехали. Послушать меня. Похоже, будет сногсшибательный вечер!
Сначала Хели с негодованием отказался. Но потом решил, что предложение не так уж и плохо. Лотта определенно обрадуется, если он ее пригласит. Да и Тео отвлечется от своих мыслей. Кто знает, может, Лоттхен приведет подружку.
— Я должен идти на какой-то вечер деляг, пишущих песни? — возмутился Тео. — Да о чем ты думаешь?
— Один из этих деляг должен был стать твоим племянником.
Хели злило, что вновь приходилось затрагивать щекотливую тему. Он использовал все свое красноречие, чтобы уговорить друга, и тот в конце концов согласился.