IV
Ссора и разъезд Сэмов вызвали в клане немалое волнение и на время отодвинули на второй план кувшин тети Бекки, помолвку Гей Пенхаллоу и сражение Утопленника Джона с Питером и Донной в качестве тем для разговоров на семейных посиделках. Мало кто думал, что конфликт продлится долго. Но за лето примирения так и не случилось, и его перестали ждать. Семейство Дарков всегда было бандой упрямцев. Ни один из Сэмов не пытался достойно скрывать взаимные обиды. Случайно встретившись, они взглядывали друг на друга и проходили молча. Но каждый постоянно останавливал соседей и родственников, чтобы преподнести свою версию истории.
— Я слышал, он рассказывает, что я пнул собаку в область живота, — пыхтел Маленький Сэм. — Что это за штука — область живота?
— Брюхо, — без обиняков объяснил Стэнтон Гранди.
— Ты только посмотри. Он врет. Я никогда не пинал пса в брюхо. Однажды дотронулся до его бока башмаком и все — по доброй и существенной причине. Говорит, что я заманил его кошку. На кой мне его старая кучерявая кошка? Вечно таскает дохлых крыс и оставляет их повсюду. Да еще имеет наглость спать на моей области живота по ночам. Если бы он как следует кормил ее, она бы никогда не ушла от него. Но я не собираюсь гнать от своей двери несчастную, больную тварь. Я слышал его бред о лунах и верных коровах. Единственная польза, которую можно получить от луны — это предсказать погоду, а все, что касается верных или неверных коров, на его совести. Но я рад, что он счастлив. Да и я тоже. Могу петь, когда захочу, не выслушивая ядовитые замечания, вроде «Неплохой голос для жующего репу» или «Послушайте могил прискорбный звук!»[16] и прочие подобные пакости. Мне годами пришлось это терпеть. Но разве я устраивал из-за этого переполох? Или из-за его полуночных декламаций эпических стихов с воплями, кудахтаньем, хихиканьем, гоготом, бульканьем, тявканьем и подвываниями. Навряд ли вы когда-либо слышали такие безбожные вопли, какие умеет издавать этот бедолага. Он называет это «декламацией». Словно прокручивает тебя через мясорубку. И разве я был против, что он всегда возражал мне? Это придавало жизни вкус. Разве я был против того, что он был фундаменталистом? Нет, я уважал его принципы. Разве я возражал, когда он в воскресенья вставал в неурочный час, чтобы помолиться? Нет. Некоторые могли бы сказать, что его метод молиться непочтителен — он разговаривает с Богом, так же как со мной или с вами. Я не против непочтительности, но что мне не нравилось, так это его привычка прерывать молитву на середине, чтобы пригрозить дьяволу. Но все же, разве я спорил с этим? Нет, я не обращал внимания, но стоило мне принести домой такую красивую статуэтку, как Аврора, и нате вам, Большой Сэм вскакивает и закатывает тройную истерику. Я предпочел Аврору, так ему и передай. Во-первых, на нее приятнее смотреть, во-вторых, она не пробирается в кладовку без моего ведома и не лопает мои собственные закуски. Не стану больше говорить об этом, пусть болтает Большой Сэм, но когда-нибудь, если будет время, я расскажу об этом чертовски много, Гранди.