— Вчера ночью я проснулась, услышав, как он произносит мое имя, — прошептала она со слезами в голосе. Вирджиния умела вызывать слезу в голосе по желанию.
Донну охватило ранее неведомое чувство отвращения и нетерпения. Чем Вирджиния лучше старой кузины Матильды Дарк, что вечно хнычет о своем дорогом покинувшем ее муже? В какой момент скорбь перестала быть прекрасной и превратилась в нелепость? Донна знала. Скорбь стала вторичной — просто призраком скорби. Да, она искренне любила Барри. Когда пришло известие о его смерти, агония горя разрывала ее на части. Посвятить всю свою жизнь его памяти тогда казалось вполне естественным. Что там повторяет Вирджиния, скорбно уставившись на памятник Барри?
Ах, да, старые стихи миссис Браунинг[11]…
Если песню ты услышишь,
Лучшую, чем с ним вы пели,
Если с тем, кто мир покинул,
Не ушли и все другие
Для тебя, и ты забыла,
Как умел он быть достойным,
Так же как и бесшабашным,
Если не смогла покинуть мир,
Когда мечта угасла,
Знай, его ты не любила.
— Это о нас, Донна, дорогая, да? — всхлипнула Вирджиния.
Донну охватило еще большее нетерпение. Прежде она считала, что это стихотворение красиво и трогательно. Да, оно осталось таким же. Но не для нее. Все вдруг таинственным образом изменилось. Наконец-то закрылась последняя страница того тома ее молодой жизни, где царили лишь меланхолия и экстаз. «Удивительная сила новой привязанности»[12] — если бы Донна когда-либо слышала эту фразу, то, возможно, так бы и определила то, что вдруг заставило посмотреть другим, ясным взглядом на себя и Вирджинию. Восторженные возлюбленные скорби и ничего более.
— Кстати, ты забыла, — холодно сказала она. — Ни одна из нас не мертва.
— Да-а-а, — с неохотой согласилась Вирджиния. — Но, когда пришло известие о смерти Неда, я была готова утопиться. Никогда не говорила тебе этого.
Донна отметила, что это, должно быть, единственное, о чем Вирджиния не упоминала. Она вдруг подумала, что за последние десять лет не слышала ни о чем, кроме как о чувствах Вирджинии по поводу гибели Неда. Очень старая и скучная история. Донна забеспокоилась, не становится ли бессердечной. Но как утомительна бедняжка Вирджиния! Донна с радостью отметила, что не слишком много говорила о своих чувствах к Барри. Не осталось глупых излияний, из-за которых пришлось бы краснеть, и, к своему счастью, она не знала, много ли глупых поступков Вирджинии приписывалось ей самой. Она резко развернулась и ушла. В конце концов, здесь не было могилы Барри. Глупо стоять скорбной фигурой возле ряда, где похоронены лишь его дед и бабушка. Она не верила, что Вирджиния когда-либо имела хоть малейшее намерение утопиться. Просто наслаждалась своим трауром и романтическим положением молодой военной вдовы — Донна чувствовала, как с каждой минутой в ней нарастают ненависть и скептическое отношение ко всему этому. Мимо проплелась тетя Но — маленькая странная фигурка в выцветшем черном платье и причудливой старой шляпке с грозно торчащим искусственным ястребиным пером. Тете Но было семьдесят пять, но она оставалась, как сама говорила, живой, словно сверчок, и всегда занятой — помогала управляться с младенцами клана. Тетя Но взглянула на памятник бабушки Барри и вздохнула.