– Конечно, милая. – Тетя направилась к окну, а я украдкой вылила напиток в вазу с цветами. Надеюсь, они не завянут от него мгновенно. Затем приложила бокал к губам, делая вид, что пью.
– Спасибо, – вернула пустой бокал тете. – Спокойной ночи, Виелла.
– Сладких снов, милая, – пожелала она мне и наконец ушла.
Я вздохнула с облегчением. И сколько, интересно, мне так придется притворяться?
«Пока не вернутся воспоминания», – ответила тут же себе. А там решим, что делать дальше.
Рука сама потянулась к матрасу, под которым пряталась записка.
«Возвращайся скорее, Паола».
Если сопоставить факты, вспомнить сны, то с большой вероятностью в записке обращались все же ко мне…
– Как думаешь, у меня могло быть другое имя в Остальном мире? – спросила я брата спустя несколько дней, когда мы вновь упражнялись с ним в парке.
– Вполне. Ты ведь пропала маленькой. Может, кто-то дал тебе другое имя, – предположил Рих. – Ты что-то вспоминаешь?
– Не знаю… Странные сны, странные видения. Сумбурные, нечеткие. В них кто-то постоянно повторяет одно имя: «Паола». И мне кажется, что это обращаются ко мне, – призналась я. – А еще вот… Я нашла ее в платье, в котором была, когда очнулась.
Я все же решилась показать брату записку. Недавно меня с ней едва не рассекретили – Мирта решила выбить матрас от пыли. Я в последний момент успела забрать записку и теперь носила ее с собой.
Брат прочитал послание и внимательно посмотрел на меня.
– Кажется, кто-то действительно очень ждет твоего возвращения. И, похоже, он знал о твоем перерождении и его последствиях, иначе не оставил бы такой записки.
– Знать бы еще, куда мне надо вернуться! – Я печально улыбнулась.
– В твоих видениях нет никаких подсказок, зацепок? – спросил Рих.
Я с сожалением покачала головой.
– Я даже не могу представить ни одного лица, ни одного четкого образа. Только сердце щемит каждый раз от тоски. Знаешь, иногда кажется, что я схожу с ума. Меня тянет куда-то, но куда – не пойму. И это порой просто невыносимо.
– Если бы ты попала в то место, то вспомнила бы все куда быстрее, – задумчиво произнес брат.
– Да, мама говорила об этом, – вздохнула я. – Детство я вспоминаю, потому что нахожусь здесь.
– Кстати, как мама? Как Виелла? Не подозревают, что ты уже не пьешь их «лекарство»?
– Нет. Ведут себя как обычно. И я стараюсь казаться беззаботной. Только клумба под окном страдает постоянно, – усмехнулась я. – Скорей бы все вспомнить… И прекратить этот фарс, – добавила уже без улыбки.
Однако дни шли за днями, видения прошлого продолжали вспышками посещать меня, но они по-прежнему оставались расплывчатыми, словно за пеленой. И это ужасно угнетало. Иногда утром после сна я даже просыпалась в слезах. А тут еще как-то за совместным обедом отец сообщил: