Шпион смотрел на меня все той же алой улыбкой — вымазанные в крови зубы скалились на меня с триумфом победителя.
— Да чтоб оно все… — Денисов тихо опустился на пол рядом со мной. — Спасти можешь?
Я покачал головой.
— Нет. Он знал, куда бить.
— Проклятье…
— Что все это значит?!
Я вздрогнул, услышав до боли знакомый голос. Медленно повернул голову и увидел последнего человека, которого хотел бы встретить при таких обстоятельствах.
Охваченный ярким сиянием “Берегини”, на нас взирал куратор Мустафин в сопровождении двух вооруженных сотрудников охраны.
— Подняли руки и отошли от него! — скомандовал один из бойцов и для пущей убедительности взял Денисова на мушку.
Увидев оружие, Костик побледнел пуще прежнего. Автомат был явно зачарованный. Издалека походил на отечественный “Корд” из моего мира, но явно улучшенный не только Благодатью. Черт знает, что на него могли навернуть артефакторы. Может даже мой барьер не спасет.
— Господа, прошу без глупостей, — сухо проговорил Мустафин. — Делайте, что велят.
Мы с Денисовым одновременно подняли руки и отошли от трупа. Я бросил взгляд на свой мешок.
Проклятье. Еще не хватало, чтобы куратор нашел записи и маячок.
Второй боец быстро подобрался к трупу, проверил пульс, зрачки, дыхание — и покачал головой.
— Все. Покойник. Без шансов.
Мустафин тихо выругался.
Подхватив мое барахло, он попробовал было заглянуть в зал, откуда все еще валил дым, но быстро отказался от этой затеи.
— Вызывай сюда спецбригаду и сообщи Окуневу, пусть всем здесь займутся, — велел он второму бойцу.
— А с этими что делать? — спросил тот, что держал нас на мушке.
— Вывести отсюда к чертовой матери. Да и самим лучше не задерживаться. Судя по вони, горит химия. Мы без оборудования, долго без вреда не протянем.
Убраться отсюда было отличной идеей. Не знаю, сколько я вдохнул этой дряни, но мозги у меня понемногу начали плыть. В глазах то темнело, то двоилось, а то и вовсе начинали плыть радужные круги. Дышать становилось совсем тяжко. Казалось, еще немного — и я выплюну легкие.
Рядом со мной повалился на пол Денисов — видимо, вдохнул больше моего, и отравленный дым доканывал его быстрее.
— Да шевелитесь вы Христа ради! — рассвирепел куратор. — Павел, помоги ему.
Я взмахнул рукой.
— Я… Я могу…
— Молчать, Соколов. Лучше пока придумай, как будешь все это объяснять.
Он был прав. Со стороны и для непосвященного все это смотрелось более чем очевидно и совершенно не в нашу пользу. Двое студентов с известной на весь Аудиториум скверной репутацией забрались в подземелье, устроили полный разгром и в довершение ко всему убили человека.