Прохоров включил торшер, погасил большой свет и, присев на диван, отхлебнул крепкого, уже остывшего чаю. На стуле, служившем ему тумбочкой, стопкой лежали книги в лаконичных обложках: психология, криминалистика, экономика. Привычка к постоянному чтению у него сохранилась и отлично уживалась и со стрельбой по мишени в служебном тире, и с обязательным, четыре раза в неделю, тренажерным залом. Он готовил себе простую рациональную еду, годами копил отпускные дни и почти не страдал от одиночества.
«А эта сегодняшняя женщина внешне похожа на маму», – внезапно подумал Прохоров. Сколько лет работаю, а никак не привыкну, что похожие люди могут быть внутренне такими разными.
Он потянулся за верхней книгой: «Бестселлер об экономике, переведенный на десять языков и экранизированный в Голливуде», кричала цветная плашка на белой обложке. Ну, посмотрим, что это за фрикономика. Пока обойдемся без экранизации, потом можно будет сравнить, если книжка окажется стоящей…
Первая Градская больница находилась довольно далеко от бабушкиного дома в Сокольниках, но отвезли ее почему-то именно сюда. Наде так было даже удобнее, и персонал был замечательный, но общий неуют старинного здания ее тревожил. Ей казалось, что знаменитая московская больница хранит память обо всех болезнях, мучениях и смертях бесчисленных пациентов за двести с лишним лет. Хотя, конечно, это была ерунда. В «энергетику» Надя никогда не верила и не собиралась начинать.
В поздний час сюда приходили только к тяжелым. Надя достала из сумки белый халат и тапочки, быстро переоделась, сунула ботильоны в пакет и пошла в отделение. Свет в коридоре был уже погашен, светилась только лампа на посту дежурной сестры.
– Оксана Львовна, здравствуйте! Как поживаете? Вот вам к чаю. – Надя протянула медсестре плоскую коробку хороших французских конфет.
– Ой, спасибо. Все у нас как обычно. Бабушка ваша, к сожалению, без изменений. С питанием проблемы…
– Как, совсем ничего не ела весь день?
– В обед соседка по палате ей скормила полтарелки супа, а больше ничего. Воду даем понемножку, когда в сознании.
– Оксана Львовна, может, нужна сиделка?
– Да нет, это не поможет, весь нужный уход она получает. И вы приезжаете… Да вы пройдите, пройдите, она полчаса назад точно не спала, я заходила.
– Спасибо, я тогда посижу с ней, сколько получится?
– Да ради бога, сидите, хоть до утра оставайтесь.
Во второй от поста палате стояли три койки. Обитательница самой дальней, у окна, уже спала. На средней девушка лет тридцати, поджав ноги в мягких пижамных штанах, что-то смотрела на планшете, уши ее были заткнуты белыми наушниками. Бабушка лежала на ближней к двери узкой койке. Глаза ее были открыты.