– Бабулечка, привет, дорогая. – Надя склонилась поцеловать осунувшуюся щеку и почувствовала горький запах болезни, пропитавший седые волосы.
– Здравствуй, деточка, – отозвалась бабушка чуть слышно. Она пристально и беспокойно глядела на Надю. – Ты одна?
– Да, бабуль, одна. Вадим и Лешка оба работают, они в выходные приедут тебя навестить.
– Знаю я, как твой Вадим приедет. За три недели глаз не показал. – Слушать ее слова было неприятно, но Надя радовалась тому, что, когда бабушка сердилась, ее голос становился сильнее.
– Бабулечка, родная, ну не сердись. У него тяжелые времена.
– Все мужики одинаковые. Всегда у них тяжелые времена, даже когда сидят у жены на шее. Ты им готовь, стирай, убирай, а они еще капризничать будут… Хорошо, хоть не пьет… Ну куда ты опять навезла, вот куда? – Она беспокойно разглядывала тумбочку, на которой появлялись внучкины гостинцы: апельсины, вода, мягкое печенье.
– Ба, давай тебе поднимем изголовье? – Надя подняла и показала бабушке прозрачный контейнер с винегретом. – Твой любимый, свежий, вот только что заезжала за ним. Будешь?
– Буду! – Бабушка оживилась, завозилась в попытке приподняться и сразу откинулась на подушки.
– Сейчас, не спеши. – Надя нашла рычаг, поднимающий изголовье кровати, и, придерживая подушки сбоку, потянула его вверх. Потом сняла с изголовья маленькое полотенце, постелила на грудь больной и открыла коробочку с винегретом.
По палате поплыл острый свежий запах, и девушка в наушниках, не сдержавшись, бросила косой взгляд налево. Надо было ей тоже что-то прихватить в магазине, запоздало сообразила Надя. Это ведь, наверно, она кормит бабулю супом. Надя улыбнулась и показала девушке на апельсины, та улыбнулась в ответ и отрицательно помотала головой, а потом снова уткнулась в планшет.
– Давай попробуем. Открывай рот, ну-ка… – Надя аккуратно вложила горку овощей в рот Галины Дмитриевны. – Почему ты не жуешь? Жуй.
Бабушка молча подержала винегрет во рту, а через минуту губы ее скривились, челюсть слегка отвисла, и мокрая цветная масса винегрета повалилась на полотенце на груди.
– Что такое? Милая, что такое? Невкусно?
– Надя-я-я, я скоро помру-у-у-у, – с отчаянием протянула старуха и заплакала.
– Господи, бабулечка, ну что ты такое говоришь. – Надя сама изо всех сил старалась не разреветься. – Конечно, ты не умрешь. Еще пару дней тебя полечим – и поедем домой. Там будет хорошо, я за тобой буду ухаживать. Перееду к тебе, будем жить, как летом раньше, помнишь? Будут у нас новые каникулы: ты да я да мы с тобой. Будем чай пить, разговоры разговаривать. Ты поправишься, к лету будешь как огурчик, вот увидишь.