Когда боль и ужас немного притупились, я взбежала на крутой берег. Отец был жив, ранен в плечо, из раны текла кровь. Он, оскалив зубы, карабкался наверх, цеплялся за торчавший из воды древесный ствол. Но ствол был без веток, гладкий, и в конце концов отец скатился в воду. Поток оказался сильнее, оторвал его от дерева и быстро понес дальше по течению. Выплыть отец даже не пытался. Течение несло его, а он держал голову над водой – и смотрел, смотрел на меня, не отрываясь, пока не скрылся за поворотом.
Я глядела на изгиб реки и мутную воду с водоворотами, безразлично думая, удастся ли отцу выплыть и не выбросить ли ружье в реку. Потом вспомнила о Рафе, о том, что надо дождаться вертолета хотя бы ради него, и оставила ружье у себя. Я не готова повесить на свою совесть его смерть.
Вокруг ничего не изменилось. Все так же быстро и бурно текла река. Так же шел мелкий, но настойчивый дождь. Так же капала вода с деревьев, попадала мне за шиворот, стекала по лицу. Я прощупала саму себя, но не поняла, изменилось ли во мне что-то. В голове вертелась мысль: «Ты все сделала правильно».
Я закинула ружье на плечо и хотела вернуться к Рафе, ориентируясь по примятой траве, жирным следам на грязи и сломанным веткам, но вдруг силы оставили меня. Я упала на землю, свернулась клубком и замерла в грязи, под дождем, тяжело дыша. Меня стала бить сильная дрожь. Я никак не могла совладать с ней. Я дрожала, и вместе со мной дрожала земля, деревья и все вокруг. Дрожащий мир словно готовился исчезнуть и забрать меня с собой.
– Дайте руку, я помогу вам встать, – раздался голос над головой.
Я повернулась.
Мне протягивала руку, улыбаясь, одна из девочек. Я схватилась за нее и перестала дрожать. Девочка помогла мне подняться. Она оказалась старше двух других – на школьной форме, выглядывавшей из-под расстегнутой шубы, блестел комсомольский значок. Мертвый сосед сверху был высоким и красивым молодым мужчиной, вполне здоровым и живым. Он держал за руки двух младших пионерок. Чудовище из темного угла в детсаду оказалось миловидной и тоже молодой нянечкой в белом халате и косынке. Она стояла рядом с толстой, добродушной кондукторшей.
Они помогли мне взойти на сопку, обогнуть опасные места, не поцарапаться и не упасть. Они поддерживали меня, когда я поскальзывалась, отводили ветки от моего лица. Постепенно мои герои стали отставать. Когда впереди показался лежащий на земле Рафа, я оглянулась, но их уже не было.
Рафа слабо шевелил пальцами, полуоткрытые глаза медленно блуждали. Я присела, взяла его за руку, о чем-то спросила, он невпопад зашептал в ответ. Темнело. Значит, сегодня точно не стоит надеяться на спасение.