Когда я очнулась, то поняла, что дрожу, а Аламбер медленно гладит меня по все еще затянутой в рубашку спине и касается губами виска с тихим шепотом:
– Ну вот, а ты боялась…
Все прочитанные мною истории любви почему-то уделяли мало внимания взаимоотношениям после того, как между парой случились заветные лобзания.
Лобзания… слово-то какое.
Но именно это смешное слово с корнем «лоб» и не позволяло мне рухнуть в ужас от содеянного. Лоб… м-да, в лоб-то меня всего разок и чмокнули.
На Алама смотреть было страшновато, потому я решила этого не делать! А расслабилась, прижалась и прикрыла глаза. В конце концов было восхитительно, и портить послевкусие первого в моей жизни оргазма – последнее дело.
К счастью, неловкость вновь убил Аламбер. Притом еще в зародыше и самым действенным способом – игнорированием.
Хотя с его точки зрения ничего смущающего точно не произошло.
– Вот теперь мне точно полегчало, – тихо рассмеялся Янтарный, обнял меня и поднялся. Потянулся каждой мышцей и довольно фыркнул: – Всю вечность бы так лечился! Ула, приходи почаще, а лучше переезжай ко мне!
– Я подумаю, – смутилась я, села на кровати и подтащила поближе уже не актуальную для Алама простынку, прикрываясь ею ниже пояса.
– Я купаться, и потом можно спуститься поесть. – Он легкой, энергичной походкой прошел в сторону обрамленного зеленым мхом темного проема на другом конце комнаты. И чем больше сокращалось расстояние, тем ярче разгорался сначала невидимый во мраке огонек, освещая красивую ванную. Уже на порога дивный оглянулся и, подмигнув, спросил: – Хочешь со мной?
– Один ты быстрее управишься, – практически не покраснев, ответила я.
Алам вновь расхохотался и, послав мне воздушный поцелуй с многозначительным «Умница!» – наконец-то скрылся с глаз. Я воспользовалась этим и быстро натянула вывернутые непонятно как штаны и застегнула рубашку.
Сходила справиться о здоровье декана, называется…
Янтарный вернулся спустя весьма короткий временной промежуток, натянул первые попавшиеся шмотки из шкафа и, обняв меня, перенесся в столовую.
– Тилкен! – хлопнул в ладоши высший. – Накрывай на стол!
Брауни появился и, хмуро уставившись на хозяина, ехидно спросил:
– Как же так? Недавно ж помирали.
– А теперь я жив и по этому поводу хочу поесть. Тащи все самое вкусное! Вот для этой девочки… девочки же любят вкусное?
– Для этой козочки? Клевера накосить сбегать?
Очень захотелось сделать с брауни нечто нехорошее. Пока не знаю, что именно, но непременно придумаю!
Судя по всему, Тилкен Арм углядел в выражении моего лица нечто крайне многообещающее, потому что послушно пропал, а на длинном столе начали появляться самые невообразимые яства.