— Я чувствую себя как какая-то мошенница, самозванка.
— Но это же не так, верно? Наряды только оправа. Ты — сама элегантность.
— Ну а что, если бы я надела свои обычные брюки для верховой езды? И вела бы себя, как привыкла? Что бы было тогда? Она бы выкинула меня вон?
— Пожалуйста, будь терпеливой, Берил. Матушка не так современна, как ты.
Мне вовсе не хотелось ссориться, и я пообещала Мэнсфилду, что постараюсь. Но под конец нашего пребывания в Свифтсдене единственным способом нашего сносного сосуществования стало разделиться и как-нибудь пережить все это. Мэнсфилд сидел около матушки, а я перешла под опеку шофера. Меня вывозили в Лондон на долгие экскурсии, показывали все достопримечательности, как туристу: Лондонский мост, Вестминстерское аббатство, Биг-Бен. Я смотрела, как сменяются гвардейцы на посту перед Букингемским дворцом — одетые в красные мундиры часовые ходили взад-вперед строем, точно заведенные. В заключение я отправилась в кино, чтобы посмотреть фильм «Сражение на Сомме». Жужжащий проектор и выдуманная на экране жизнь лишь дополнили мое невеселое впечатление о Лондоне — электрические огни, электрические чайники, музыка из репродуктора на Оксфорд-стрит. Однако картины, показанные в фильме, ужаснули меня. Солдаты корчились от боли и страха в окопах. Я сразу вспомнила арапа Майну и очень надеялась, что его конец был не так ужасен. Я скучала по Руте. Мне очень хотелось, чтобы в этот момент он оказался рядом со мной в темном зале кинотеатра. Хотя я была уверена, что его сильно смутила бы вся эта обстановка вокруг.
Через несколько дней Мэнсфилд наконец-то оторвался от матушки и повез меня в Ньюмаркет, чтобы посмотреть на жеребца. Он полагал, что для успешного старта нашего предприятия нужна новая породистая кровь.
— Я бы хотел, чтобы мы стали равноправными партнерами, — сообщил он. — Мы возьмем участок земли, который тебе понравится, и приобретем лучших лошадей. Ты мне все покажешь. Я хочу всему научиться и принимать равное участие в серьезных решениях.
Услышав это, я испытала облегчение. Общая мечта о конской ферме объединяла нас с самого начала, но проживание в Свифтсдене под неусыпным оком его матушки вселило в меня сомнения. Ее мнение значило для него очень много. Его собственная воля совершенно затухала, едва она появлялась поблизости, было похоже, что она управляет им, как кукловод куклами, — дергает за веревочки, а куклы послушно качают тряпичными головками. Но, приехав в Ньюмаркет, он взял меня за руку, и мы пошли в конюшни. Было похоже, что он так же горячо желает начать новую жизнь в Кении, как я мечтаю вернуть Грин Хиллс. Он хотел стать самостоятельным, осваивать новые территории, имея меня в союзницах. До этого дня я была склонна доверять ему. Да и себе тоже.