— Сейчас — да. Но в следующем году, например?
— Я не поеду назад. При нынешнем положении дел. И Джервису здесь будет намного лучше.
— Как ты можешь с корнем вырвать все, что связывало нас, даже не попытавшись что-то изменить?
— Ты можешь делать все, что тебе захочется, — ответил он холодно. — Я сейчас занят только Джервисом. У него будут заботливые няни, кормилицы, лучшие хирурги, если потребуется. Он никогда не станет здоровым полноценным ребенком, ты же слышала, что сказал доктор.
— Вот именно, я слышала. Я очень внимательно слушала все, что говорили врачи. — Я посмотрела ему прямо в глаза. — А они говорили, что недуг, поразивший Джервиса, может случиться с каждым. И мои поездки верхом здесь вовсе ни при чем.
Я видела, как его нижняя челюсть задрожала, он отвел взгляд.
— Но сейчас это уже не имеет никакого значения, верно?
— Нет. Я думаю, не имеет.
Не одну неделю я промучилась, упрекая себя, что своими действиями причинила Джервису вред. Однако пришла к выводу, что бессмысленно рвать волосы и винить себя. Его будущее могут обеспечить только деньги и солидное положение семьи. Мать Мэнсфилда никогда не была в восторге от меня. Она, конечно, постарается отстранить меня от воспитания сына. Мэнсфилд же ожесточился и отдалился от меня. Он возвел стену между нами, и Джервис оказался по другую сторону.
— Но он же и мой сын тоже, — настаивала я. — Как это может быть, что я не имею никаких прав, не имею права голоса?
Он только пожал плечами, поджав губы.
— Ты сама все это устроила. Теперь на всех углах только и говорят, что это ребенок герцога.
— Но это же нелепость. Я забеременела в июне. Гарри же приехал в Кению только в октябре, когда уже прошло несколько месяцев.
— Гарри? Дэвид? Какая разница? В сплетнях фигурируют оба брата. Правда, Берил, неужели тебе не достаточно одного принца? Тебе обязательно надо окрутить обоих?
Я готова была ударить его по лицу, но меня охватили такие ярость и возмущение, что даже не было сил пошевелиться.
— Это отвратительные слухи.
— Тогда попробуй опровергни их.
— Я не буду этого делать. Особенно ради тебя! Да и какая разница, что думают вокруг? К черту их всех.
Мы продолжали препираться в том же духе, тогда как слуги, без сомнения, подслушивали под дверью, готовые довести содержание наших споров до сведения «Татлер». Мэнсфилд пытался чуть не силой заставить меня сделать заявление для «Таймс», разъяснив ситуацию. Его матушка настаивала на этом, опасаясь скандала.
— Подумай хотя бы о ее репутации, — наседал Мэнсфилд. — Добропорядочное имя здесь значит все.