Детьми мы с ним ни разу не пропустили этот обряд. Занимали места поближе к костру заранее, чтобы лучше видеть. Сидели до самого конца, а затем шли домой через лес, обсуждая танцующих. Я помню, как Киби со знанием дела рассуждал о том, что тот-то мог бы двигаться более грациозно, а другой — выказать куда больше страсти. Теперь мы редко виделись с ним, почти не оставались наедине, и мне трудно было вспомнить, когда мы в последний раз разговаривали так же непринужденно, как раньше.
В этот вечер на празднике я вдруг увидела, как повзрослел Киби, как он изменился. Вспышка пламени осветила его на мгновение — и я изумилась. Теперь вместо своей обычной шуки он носил другое одеяние, завязанное узлом высоко на плече и перетянутое ремнем на талии. Ноги на лодыжках украшены длинными белыми полосками, нарезанными из шкуры обезьян, а вокруг шеи потрясающее ожерелье — вычищенный коготь льва. Киби стоял неподалеку от меня. На фоне отблесков пламени я видела его профиль, который и прежде был привлекательным, но сейчас приобрел поистине царственное благородство. Некоторое время Киби не смотрел на меня. Затем, почувствовав мой взгляд, обернулся. Наши взгляды пресеклись, — между нами танцевало пламя и его соплеменники, — и мое сердце вздрогнуло. Я поняла: он больше не был начинающим неуверенным юношей. Он стал воином. Он стал мужчиной.
Я отвернулась и вышла из круга, чувствуя обиду. Да, мы больше не общались так доверительно и часто, как раньше, но мне трудно было смириться, что столь важное событие в жизни Киби произошло не то что без моего участия — я даже и не слышала об этом.
Я огляделась, ища взглядом Буллера — пора было возвращаться на ферму. Но его нигде не было. Тем не менее я все равно пошла назад и уже достигла ограды, когда услышала за спиной голос Киби. Я опустила голову, раздумывая, — желтоватые блики лунного света скользили по траве. Даже если я побегу, он меня догонит, это точно. И я обернулась.
— Я слышал, твой отец уезжает из Нджоро? — спросил Киби, приблизившись. — Это правда?
— Да, едет в Кейптаун, — кивнула я сдержанно. Мне не хотелось рассказывать ему о денежных затруднениях, это казалось мне унизительным.
— Ну, я слышал, там знают толк в разведении лошадей, — произнес он.
— Я вижу, ты стал мораном, — заметила я, лишь бы сменить тему. — Выглядишь отлично.
В отблесках лунного света было хорошо видно, как его лицо засветилось от гордости. Но все же я не могла не заметить явное смущение — ему уже было не так легко общаться со мной, как раньше.
— А ты что будешь делать? — спросил он осторожно.