— Ди присматривает за тобой? — деловито интересовался он. — Следит, чтобы с тобой ничего не случилось?
— А что ты имеешь в виду? — Я пожимала плечами.
— Ну, ты же дикарка, ты и понятия не имеешь, как надо вести себя, у тебя свой взгляд на все, — распинался он. — Как у того мальчугана из масаи, с которым я тебя впервые увидел.
— Ты имеешь в виду Киби? — холодно поинтересовалась я.
— Да, да, верно.
Он взял стакан с виски и отхлебнул.
— Ты же недалеко от него ушла, верно?
— Я не понимаю, на что ты все время намекаешь? — возмутилась я. — Мне помнится, ты восхищался, как метко мы тогда с Киби стреляли. Теперь тебе все это уже не нравится? Теперь я в твоем представлении дикарка?
— Я только хочу сказать, что все, что ты делаешь, бросает тень на меня. — (Ну да, о ком же еще он заботится, только о себе, конечно.) — Ты выросла здесь, не зная правил приличия. Бог знает с кем общаясь, бог знает чем занимаясь… А теперь ты там вертишься у Ди. Женщина в окружении мужчин. Тут недалеко и до беды.
— Я там работаю, а не развлекаюсь с кучей любовников, — отрезала я.
— Если ты только осмелишься, я немедленно узнаю об этом. — Он хищно прищурил глазки. — Имей в виду. Ты и так поставила меня в щекотливое положение.
— В какое такое положение?! — воскликнула я. — Дай мне развод и сиди со своей репутацией, ни о чем не переживая.
Он вспыхнул и хотел что-то ответить, но в это время в комнате за спиной послышался шорох. Бараса, наш слуга, вышел на веранду.
— Господин желает, чтобы ужин накрыли здесь? — спросил он, наклонив голову и всем видом показывая, что вовсе не желал нас прерывать.
— Нет, распорядись, чтобы накрыли в доме, Бараса, мы сейчас придем, — быстро ответил Джок и многозначительно взглянул на меня, мол, видишь, они обращаются ко мне, а ведь это твои обязанности.
— Ты хочешь сказать, что слугам бессмысленно рассказывать сказки, они все узнают, — поинтересовалась я.
— Я имею в виду, что они безошибочно определяют, в чью пользу счет, — ответил он важно, — кто здесь главный.
— Меня вообще не волнует, кто и что считает, — отмахнулась я.
— Увы, тебе придется принять это во внимание, — ядовито парировал он.
Мы ужинали в угнетающем молчании. Мне казалось, атмосфера давит на меня — громоздкая мебель в комнате, слуги, передвигающиеся почти бесшумно. Мне хотелось закрыть глаза, зажать уши и кричать, кричать от отчаяния, но я должна была терпеливо сносить это семейное действо, так как иного выхода не было. Я понимала, что Джок просто в ужасе от того, что я могу скомпрометировать его. Это все, что его беспокоило в нашей жизни, и точно мерзкий паук, он опутывал меня гадкой металлической паутиной, набрасывая ее, точно мотки проволоки, на забор. Да, строить заборы он умел мастерски. Это мне было известно с самого начала, но я даже не представляла себе, как тошно сидеть за таким забором, как душит мучительное отчаяние. Едва дождавшись окончания трапезы, я встала и, извинившись, направилась в гостевую спальню, где теперь спала. Я чувствовала себя морально раздавленной и почти физически ощущала душевную боль, точно с десяток лошадей пинали меня копытами. Ночью я не сомкнула глаз, а едва рассвело, села за руль фургона и уехала. Обычно я оставалась на ланч в воскресенье, но не в этот раз — все это было слишком.