В VIII в. до н. э. Персидский залив кишел пиратами. В 694 г. до н. э. Синахериб справился с этим бичом и вынудил пиратов обосноваться в Геррхе. В древности считалось, что из этих мест пришли финикийцы. Геродот утверждает: «Финикиняне… прибыли от так называемого Красного моря к нашему морю… и тотчас пустились в долгие морские путешествия». Термин «Красное море» использовался Геродотом в самом широком смысле и включал все части Индийского океана вокруг Аравии, а «наше море» – конечно, Средиземное. Страбон пишет: «Проплыв дальше, встречаем другие острова, Тир и Арад, где находятся святилища, похожие на финикийские. По крайней мере, жители островов утверждают, что одноименные финикийские острова и города являются их колониями». Однако в другом месте он признает существование разных мнений относительно родины финикийцев. «Одни утверждают, что наши сидонцы являются колонистами финикийцев на Океане, добавляя, что причина, по которой их зовут финикийцами, – красный цвет Персидского залива. Другие же считают сидонцев на Океане колонистами из нашей Финикии». Существовало много споров относительно значения Assyrium stagnum. К примеру, Бунзен считает, что это Мертвое море, а Альфред фон Гутшмид уверен, что это Бабмика. Геерен возвращается к мнению Страбона и считает, что финикийцы на Средиземноморье – это материнский род, а на Персидском заливе – его ответвление. Эта теория не доказана, но представляется вероятной.
В Ветхом Завете, как и в ассирийских записях, те, кого мы называем финикийцами, всегда именуются сидонцами, что не дает ключа к пониманию их расовой принадлежности. Они упоминаются как политическая группа. Гомер тоже называет их сидонцами, но также говорит о финикийцах, что соответствует Fnh в египетских надписях. Этим именем греки называли всех жителей побережья Ханаана. Так же называли пальмовое дерево. Греки считали его образованным от прилагательного «красный», что подкрепляет теорию их прихода с Красного моря. Однако это ложная этимология. В Третьей книге Царств (9: 26–28) говорится о сидонских мореплавателях, проникших на Красное море, но это, разумеется, не опровергает возможное восточное происхождение сидонцев.
По крайней мере, одно финикийское береговое поселение, Антелиас, относится к магдаленскому периоду, а значит, к позднему палеолиту. На самом деле у нас есть все основания полагать, что эти береговые поселения были среди самых ранних мест обитания человека в Ханаане. Гончарные изделия того периода в основном демонстрируют примитивное подражание египетским и эгейским моделям, так что финикийская культура, вероятно, берет начало от века египетских завоеваний и общения с Критом или с филистимлянами, которые были беженцами с Крита. Или финикийские прибрежные города находились в тесном контакте с эгейскими городами до падения Кносса, или они допустили проникновение сильного элемента филистимлян, который двигался вверх по побережью после ослабления египетской власти. Согласно Ветхому Завету, Соломон заручился помощью финикийцев для строительства храма в Иерусалиме, да и при сооружении крепостей в разных городах, вероятнее всего, тоже прибегал к их помощи. Храм Соломона полностью разрушился, а из его описания в Ветхом Завете невозможно получить четкое представление об архитектуре. Вероятно, в ней прослеживались египетские и критские мотивы. Но остатки некоторых крепостей сохранились. Их главные черты – массивная каменная кладка, причем камни нередко чисто отесаны. Более ранних примеров таких построек нет, и можно предположить, что это пример финикийского влияния.