Он укрыт поверх гостиничного одеяла еще и полушубком. В ознобе.
Коссель раздевается, коридорная уходит. Коссель подходит к настольной лампе, греет над ней озябшие руки.
– Ну, что приключилось с вами? – спрашивает врач, вынимая какие-то бумажки. – Имя-отчество-фамилия…
– Майер Рудольф Иванович, – отвечает Майер.
– Когда к нам прибыли, Рудольф Иванович? – поинтересовался старик таким тоном, как будто это было ему нужно не для заполнения бумаги, а вызвало истинный интерес.
– Вчера вечером, – отвечает Майер. Кашляет.
– Ну, ну, посмотрим вас сейчас.
И Коссель выходит мыть руки, возвращается, садится рядом с Майером на стул.
– Вижу, вижу, озноб, температура высокая. Но придется все же вас на минутку раздеть, – извиняющимся голосом сказал Коссель.
Майер с трудом сдвинул одеяло, разделся. Врач приложил ладонь пониже горла, потом взялся простукивать, потом приложил ухо к груди, к спине.
– Кашель?
– Сильный кашель. И дышать трудно. Такое чувство, что вся грудь заложена, – ответил Майер. Закашлялся.
– Да, да, да, всё так, – отозвался Коссель. – Жесткое дыхание, хрипы, особенно сильные слева. Полагаю, крупозная пневмония. В больницу надо, в больницу. Госпитализация…
– Звонят. Вас к телефону. Скорее! Скорее! – довольно внятно говорит вдруг Майер.
Коссель внимательно посмотрел на больного.
– Как вы сказали? – спросил Коссель.
– Девочки прыгают, осторожнее, она упадет…
– Э-э, дело совсем плохо, дорогой мой! – проворчал Коссель и набрал номер.
Через Петровку, мимо Петровского монастыря машина скорой помощи подъезжает к Петровским воротам и поворачивает к воротам бывшей Екатерининской больницы. Редко и крупно падает снег. Поздний вечер. Прохожих почти нет. Всё как-то слишком медленно: и снег падает медленно, и машина едет медленно, и ворота открываются словно нехотя.
В приемном покое доктор Сорин. На носилках вносят Майера.
– Сюда положите больного, – просит Сорин вошедших санитаров. – А бумаги на стол.
– Вот. Распишитесь. – Санитар протягивает бумагу. Сорин расписывается. Санитары уходят. Сорин смотрит в бумаги, издали взглядывает на Майера, поднимает телефонную трубку.
– Второй пост? Лена? Там Нины Ивановны у вас нет? Если зайдет, скажи, чтоб срочно шла на место. Черт-те что!
Сорин осматривает Майера. Тот кашляет, сплевывает бело-розовую пену. Сорин подносит эту пену к лампе, рассматривает, ощупывает подмышки, паховые области.
Обращает внимание на царапину на щеке.
Берет пиджак Майера, вынимает из нагрудного кармана документы – партбилет, военный билет, карточка, на которой написано: “Гостиница Москва, номер 36”…