Из кабинета раздается звук выстрела.
…Елка. Новогодняя пьянка в низкой полудеревенской комнате. Потные большие женщины, голые толстые руки, складчатые шеи. И патефонная музыка, душераздирающая и хриплая. На блюде посреди стола гусь, еще не вполне съеденный, вполне угадывающийся на фоне тушеной капусты. Один мужчина спит на диване, содрав на себя часть кружевного лейфера, спускающегося с диванной полки. Второй размахивает куском гуся, сует его в лицо пьяненькому, но еще не упавшему под стол селекционеру, соседу Майера по купе.
– Нет, ты попробуй, попробуй, Семен! Клава с капустой, с капустой их, в душу мать, а Верка – с яблоками, с яблоками! Хрен с них, с этих яблок! Ты вот попробуй, попробуй, Сень!
Но Семен отмахивается:
– Коль! Да ты меня-то пойми, я ж три года с ними, как с малыми детями, я ж им как мать, не могу я их есть.
– Не, Сень, ты не прав! Вот ты попробуй, я тебе говорю, как моя Клавка их, в мать, с капустой… я тебя прошу! – И Коля все настойчивей тычет в лицо Семену кусок гуся.
– Да пошел ты в трубу! – рассердился Семен.
– Отстань.
– Отстань от него! – подтвердила голорукая дама с большой расплывшейся грудью.
– Сиди! – прикрикнул на нее Коля.
Но дама изогнулась и зубами вырвала из рук Коли кусок гуся. Все засмеялись, только Семен неожиданно положил голову на руки и заплакал. Вторая женщина, помоложе, но тоже крепкого сложения, подсела к нему и стала его утешать.
– Сень, а Сень, не огорчайся, да ну их, новых заведешь!
Семен плакал, утирал слезы, а подруга навалилась на него сбоку.
– Обидно мне, вот что! И не так чтоб очень холодно было, они у меня дома-то гораздо крепчее мороз выносили. Да что же они так?
– Да не убивайся из-за них так, Сень, новых заведешь, а? – настаивает подруга.
– Заведу, конечно! Да я хоть десять лет, хоть сколько погублю, а их всё одно воспитаю.
– Воспитаешь, Сенечка, конечно, воспитаешь! – поддакнула подруга.
А на крыльце стоят двое, третий бежит к ним от соседнего домика и машет рукой.
– Давай, давай, этот вроде и есть восемнадцатый номер!
Заколотили в дверь. Дернули за ручку – дверь распахнулась, и все трое в клубах холода ввалились в сени. Зажегся кругляш света – засветили фонарик, и начали стучать в обитую дверь.
– Открой, Клава, это Белаш прикатил! – скомандовал Коля.
– Какой такой Белаш, среди ночи-то? – возразила Клава, но дверь открыла. Коля присвистнул, Клава, подбоченившись, нахально сказала:
– О, гостей понаехало незваных!
Гости оторопели несколько, но ненадолго, главный из них быстро оправился и спросил:
– Гражданин Кульков имеется тут?