…У ворот больницы стоит одинокий воронок. Мы уже перестали испытывать неприятное чувство при виде этих мрачных машин. Но… двое выходят из воронка, врезаются в толпу и оттесняют человека в пальто с барашковым воротником.
– Алексей Иванович Журкин?
– Я вас слушаю, – спокойно отвечает Журкин.
– Будьте добры, – ласково приглашает Журкина сотрудник, – мы хотели бы с вами побеседовать…
Толпа как-то рассеивается вокруг Журкина, и он по опустевшему вдруг проходу идет к машине в сопровождении двоих…
…Время поцелуев, встреч. Нашлась пропавшая дочка, Есинский гладит поседевшую голову жены, Анечка выходит из ворот, навстречу ей бежит Лора Ивановна Майер, и они, обнявшись, плачут… Рудик! Рудик! Григорьевы целуются. Множество радостных лиц.
Все герои этой истории, знакомые и незнакомые, вместе выходят из ворот больницы. Бодрая советская музыка – широка страна моя родная! И все прочее…
У Косселя дома. В кресле сидит жена Косселя. Перед ней лежит на столе портрет сына. Рукой она закрывает лицо.
– Сережа? Я думала, что ты тоже не вернешься. Что это было, Сережа? – Впервые внимательно и сосредоточенно смотрят ее глаза.
– Дина, это была чума. Всего лишь чума! – улыбнувшись и взяв сухую руку жены в свои ладони, ответил Коссель.
– Просто чума? – переспрашивает Дина.
Он кивает.
– А я-то думала…
…Марш набрал полную силу. И день такой прекрасный, солнечный. Праздничный. И правда ведь – праздник. Из храма в Брюсовом переулке выходят старухи, поздравляя друг друга.
– С праздником!
– С Рождеством Христовым!
Из распахнутых дверей храма слышится: “Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума…”
Все перекрывает славный, бодрый марш.
конец
1978–2020