– Моя еда и мой способ готовки тебя до сих пор не убили? – хмыкнула бабушка. – Не убили. Иди, найди себе дело.
Она натянула резиновые перчатки и начала возиться с курицей, походя объясняя Мэгги, почему отдельное проживание меня погубит. Я ушла из кухни, когда Мэгги предложила зайти и обрызгать мою новую квартиру святой водой.
Я вышла в сад и отправилась в сарай, наклоняясь, чтобы не цеплять волосами паутину с потолка. Я уже складывала свои коробки у хлипкой деревянной двери, когда услышала, что ко мне идет дедушка.
– Твоя палка тебя выдает, у тебя не получается подкрадываться незаметно, – сказала я, вытирая пот со лба. – Пришел проверить, все ли я забрала?
– Я знаю, что мы с тобой почти не разговариваем, – тихо сказал дед, опираясь на стену сарая.
– Да я не обижаюсь, ты же ни с кем не разговариваешь.
– Квини, ты можешь просто выслушать, не? – сказал дедушка, стукнув палкой по полу.
– Прости, Гэндальф.
– Кто?
– Да никто.
– Как я уже сказал, – снова начал дед, – мы с тобой почти не разговариваем. Но ты сама сказала – такой уж я человек.
Он замолчал и, сморщившись, поудобнее устроился у стены.
– Но если я молчу, это не значит, что я ничего не чувствую. Когда ты переехала к нам несколько месяцев назад, я переживал, – он вздохнул. – Я очень боялся, что ты закончишь так же, как твоя мать. Я видел это у тебя во взгляде, – он замолчал. – Я видел твой страх, твою покорность. Мне казалось, что ты сдалась. У меня в груди было такое же чувство, как когда твоя мать оказалось у нас избитая Роем до полусмерти, – он сделал еще одну паузу. – Но ты не позволила себе сдаться, – он приподнял очки и потер влажные глаза. – Ты боец, Квини. Ты боец.
Он повернулся и пошел прочь по садовой тропинке, а я так и осталась стоять на месте, не в силах что-либо сказать в ответ.
Мимо него в мою сторону проскакала Диана. Она стояла и смотрела, как я сдуваю тонкий слой пыли с коробок, давно не видевших дневного света.
– Мы правда тобой гордимся, – неловко сказала Диана. – Мама не просто так это сказала.
– Ты серьезно? – спросила я.
– Да. А что смешного? – ответила Диана, поднимая одну из коробок и сгибаясь под ее весом. – Тебе было плохо, но ты поправляешься, вернулась на работу, а теперь еще и переезжаешь. Это хорошо. Это прогресс, – со знанием дела сказала она.
– Я бы не сказала, что поправляюсь, – ответила я, вытирая со лба пот тыльной стороной ладони. – Аккуратнее, не хватай такие тяжести.
– Ты можешь просто принять похвалу и все? – сказала Диана, стирая прилипшую к руке паутину о стену сарая.
– Я тебе кое-что хочу сказать, – обратилась я к сестре. – В жизни у тебя будут разные ситуации. Нам, черным женщинам, приходится непросто. У родных тоже свои тараканы…