– Ну об этом можешь мне не рассказывать, – встряла Диана.
– Тараканов хватает везде – в школе, в университете, на работе. Тебе будут попадаться люди, которые «не различают цвет кожи» и «страдают дальтонизмом», но это вранье. Они все замечательно различают, – объясняла я. Я прекрасно знала, что моя сестра не слушает, когда ее начинают наставлять, поэтому старалась говорить так, чтобы это не звучало как нравоучение. – И люди должны различать. Мы другие, и они обязаны принимать эти различия, – продолжала я, а Диана кивала. Надо ловить момент, пока она слушает. – Нам не светит легкий путь. Люди будут пытаться зачесать тебя под одну гребенку с остальными, они будут указывать, какой тебе стать и как себя вести. Тебе с большим трудом придется отвоевывать свою идентичность, но ты справишься. Я не буду говорить с тобой о мужчинах, пока не подрастешь еще немного, но их нам тоже придется обсудить, – сказала я Диане. – Или женщин. Кого угодно, что угодно – выбирать тебе.
– Думаешь, бабушка позволит мне выбирать? – Диана надула губы.
– Неважно, – ответила я. – Я всегда буду рядом. Помни об этом.
– Знаю, систер, – улыбнулась Диана. – Надеюсь, когда вырасту, буду такой же сильной, как ты.
Я перешагнула через коробки и обняла Диану.
– Квини, – сказал она.
– Да, Диана?
– Можно я буду приходить к тебе, когда мама будет меня нервировать и мне надо будет где-то перекантоваться, чтобы успокоиться?
– Нет.
– Мы собрались здесь сегодня… – начала Чески, вставая и обращаясь ко всем нам, сидящим за круглым столом.
– Мы же не на свадьбе! – воскликнула Диана, перебивая ее.
– Эй! Я в курсе, юная мисс Наблюдательность, – сказала Чески, выгибая бровь.
Я окинула взглядом тихий итальянский ресторан, чтобы посмотреть, кому еще моя семья мешает ужинать.
– Как я уже сказала, мы собрались здесь, чтобы отпраздновать выздоровление нашей и вашей девочки, нашей воительницы, нашей хулиганки Квини Дженкинс, – сказала Чески, внимательно глядя на всех сидящих, чтобы убедиться, что ее внимательно слушают. – Это был безумный год, но она его пережила. Хотя мне и пришлось наподдать одному мужику.
– Слушай, слушай, – Дарси приобняла меня.
– Какому мужику? – спросила Диана у Чески.
– Вырастешь – узнаешь, – ответила Чески.
– Я ее двоюродная сестра, мне пятнадцать лет, так что рассказывай, – Диана посмотрела на меня.
– Да не важно. Никакому, – сказала я, бросая взгляд на Чески.
– А если она пережила этот год, значит, сможет пережить что угодно, – продолжала Чески.
Что еще она собирается сообщить? Меня бросило в жар, я снова огляделась по сторонам.